Разговор сквозь стену

Прости Ушедший — уж не верю,
Во всё о чём ты жизнью спел.
Прости мне веры той потерю,
Прости — твоё я не допел.

Прости Ушедший — ты был чище,
Честней — смелей меня ты был.
Я верю — ты меня Там слышишь,
Прости мне эту боль и пыл.

Прости Ушедший, что тревожу,
Ты жил здесь в мире до меня.
С тобой неистовством похожи,
В твоём — побольше всё ж огня.

Прости Ушедший — своей песней,
Ты снова совесть разбудил.
Ты помоги поднятся если,
Не хватит в этот раз мне сил.

Прости Ушедший...

- "Какие люди глупые вокруг,
Им разуменьем с чукчой не тягаться" -
К наглядности при этом тук-тук-тук
По дереву стучит костяшкой пальца.

Жена ему в ответ: "Иди открой,
Не слышишь что ли, в дверь стучится кто-то".
Дверь чукча отворил, а там другой
Скукожился, замёрзший до икоты.

- "Зачем, однако, ждал? Продрог насквозь,
На сквозняке сидеть - плохая штука.."
На что ему сказал достойно гость:
"Как можно в дом чужой входить без стука?

А вдруг вы заняты? Поди, проверь
Какую вы...

Я к зеркалу сегодня подойду,
И шепотом вопрос такой спрошу:
Что есть ты? Что есть я? И что есть мир?
И почему не нужен мне кумир?

С надеждой посмотрю в свои глаза,
Увижу как течет моя слеза,
Зачем она, я не могу понять,
А может не хочу я жизнь менять?

Ведь легче, когда я, как чья-то тень,
И проще все свалить на чью-то лень?
Однако нужно счастье создавать,
Чтоб детям его к сроку передать.

Я честно разговор с собой веду,
В глаза свои я пристально смотрю,
Поговорить так сможет...

Давно ведём с тобою разговор.
Обиды, гнев, упрямое молчанье.
Крадёт моё сомнение, как вор,
По цвету, из палитры чувств, сиянье.

Иголками упавшие слова
С дыханием впиваются сильнее.
Опять уснуть удастся мне едва.
Себя терзая, стану ль я мудрее?

По льду иду я тонкому к тебе.
Ступаю, словно кошка, осторожно.
И в сотый раз я говорю себе:
Понять тебя, бывает, слишком сложно.

Слова мне вспоминаются о том,
Как трудно сердцу-ракушке раскрыться.
Но светит свет всю ночь в окне моём...

Месяц чашей золотой проплывает надо мной,
Я скажу ему: - Сестрицей вечной, Золотой Луной

Знаю я тебя, любя,
Так послушай же меня:

Пусть на всех алмазной синью
Льёт своё добро Всесильный

Безграничных благ, добра
Наш Источник. Всем, всегда

Ты дари Златую чашу, света, мудрости. Она

Улыбнётся мне с Небес, лучиком коснётся, без

Лукавства и притворства отвечает: - Всем здесь ЕСТЬ

Место радости и счастья.

Принимают все участье

В сотворении себя.

Принимай, благодаря...

Здравствуй!
Конечно, здравствуй.
Куда спешить? -
вечер допишет день, подведёт черту.
Мы на пороге ночи и слов гроши
можем потратить на вечность и суету.
Разговориться, грим вытирая с лиц,
разоружиться, бросить ненужный щит.
День прогорел, отыгран у жизни блиц.
Ночь холодней, поэтому не спешит.
Голос устал, он стелется, словно дым,
в бархатном тембре пряча волненья дрожь.
Красться, круги сужая, нам нет нужды.
(Голос устал, поэтому так хорош)…
Будем откладывать партию вновь и вновь...

Я эти стихи посвящаю
немыслимой выдержке стен,
которые молча взирают
на длинную цепь перемен.
Они слышат вздохи монаха,
который годами молчит,
затем наблюдают без страха,
как узник на дыбе кричит.
Следят за монархом коварным,
который готовит войну,
своим полководцам бездарным
бесстрашно вверяя страну.
Потом они слышат, как горстка
каких-то нерусских людей
кричит про «колхоз», «продразвёрстку»,
про новый подсчет «трудодней»,
про всякие там «пятилетки»,
продленье «загранпаспортов...

Я КОТ,……………………….
Ворона, пёс, паук,…….
друзья мои, …………………..
взойдем на стену,……………..
раскинем руки, прыгнем вниз,
лишь я останусь жив и счастлив,
летя с небес, замечу,……………
ветвь, спущусь по ней………….
и был таков, друзей, тех, трупы,
похороним, прольём слезу,
помянем, их, найдём других
и вновь на стену………………
мораль сей басни, такова,
друзей, тех много, ветвь одна.

Я вижу стену. Интересно.
Из кирпича. И цвета крови.
Такой уже слегка засохшей.
Я объясняю, чтоб ты понял.
Кирпич потёртый, старый, грязный,
Узор Бове и стиль ампира
Лишь по краям слегка заметен
Глазам Аскера ювелира.
В пустотах кладки бесконечной,
Как вены, полные надежды,
Сочатся дух, любовь и вера
Свободы сердца безмятежной.
Стена длиннее пары метров
И ввысь не слишком далека,
А шириною многим толще
Венецианского стекла.
Я не могу пробить защиту,
Все руки в кровь, Болит всё...

известно что у стен есть ушы
я с ними часто говорю
ещё б у стен и руки были
чтоб обнимали целый день