Разговор с нацистом в баре

С навороченным приколом барражирую у ночного бара,
Мобила с ядрёным рингтоном, бурчаньем своим донимала…
Частым достала трезвоном, не понимая, на сколько устала,
Я чрезмерно измучена "делом", вот такая, братцы забава…

А в упоении шипящего лона
Бьёт струйка, весьма, заводная,
Это пенно игристая «Кола»
Тешит душу, судьбу ублажая…

В теле моём нервным комом, спасительный «винт» запуская,
Бренно, с рвущимся стоном, вздымает агония – очередная…
И просит рыдающим зовом, злую колкость...

Споили марсианина
В пивнушке возле бани мы.
Он бредил, словно раненый,
О чем? Нельзя понять.
В его плаще с карманами
Мы с Саней «трёшку» заняли.
Рванули по стакану мы,
И удалились спать.

Сны снились не нирванные.
На Марсе, вроде, пьяный я,
С «упитым» в «зюзю» Сашею -
Лежим, не можем встать.
Встает заря багряная
Над марсовой поляною.
Мы - в камере с парашею,
Не вру, ни дать, ни взять.

Лежали, как бараны мы
С глазами оловянными.
Охранник с харей страшною
Принёс две миски с...

В тот день был демиург в ударе;
В огнях плескались города,
Сверкнула в мировом пожаре,
Пятиконечная звезда.
Творец обрушил свой коктейль
На обезумевшие лица,
Внезапно занялась метель,
Ушли под воду Йорк и Ницца...

В тот день, я не молился богу,
Не отворял своё окно,
Не собирал рюкзак в дорогу,
Не грабил банк, не пил вино.
Тот вечер, я провёл не в баре,
Не с женщиной, не за игрой,
А в кокаиновом кошмаре,
Наедине с самим собой.

У стойки бара, после ужина,
Смакуя дорогой коктейль,
Ты, голосом слегка простуженным,
Попросишься ко мне в постель.

Мне улыбнёшься восхитительно –
Сверкнут топазами глаза,
И язычок твой обольстительно
Оближет губки, а слеза…
Продуманным и тонким росчерком
Скользнёт по пухленькой щеке.
Мой адрес филигранным почерком –
Черкнёшь ты прямо на руке.

И предложеньем околдованный,
Переведу чуть ниже взгляд –
На твой живот татуированный
И пирсинг в несколько карат.
И взмах...

Облака светились тихо
Свет луны их раскрывал
И поворот судьбы так лихо,
Так жадно струны обрывал.

Тишина легко текла,
Я в этом мире утопал,
И за край пропасти слегка,
Держась, я тихо умирал.

Я умирал, когда другие пели,
Я умирал, когда они ходили в бар,
Я умирал – они меня тихонько ели,
Я умирал, как был закончен бал…

Вокруг кружили лицемеры,
Крик жертв в их горле замирал,
На нас нацелены прицелы,
А сердце бьет в груди «Аврал»!

Доверчивость наивность, доброту
Мой друг...

Не оставляй меня одного!
Даже когда тебе ночью спиться,
Или идёшь ты с подружкой в кино,
На танцы иль в баре повеселиться -
Не оставляй меня одного...

Не оставляй меня одного!
Не покидай и на мгновение!
Если ты спишь - забери меня в сон,
Ну а в стихах стань моим вдохновением!
Не оставляй меня одного...

Не оставляй меня одного!
Трудно набрать номерок телефона,
Чтобы сказать,что всё хорошо,
Что ты отдохнула и давно уже дома.
Не оставляй меня одного...

Не оставляй меня одного...

Дым сигареты
В баре сумрачный свет
Тонкий бокал с коньяком
Должен согреть меня
После осеннего дня
Что снова прошел в одиночестве
За окнами дождь шумит
Но вместо дождя я слышу
Блюз мокрых улиц
Блюз мокрых улиц
Блюз мокрых улиц
И разбитых надежд

Вечер и сплин
Мне не хочется спать
Стал для меня приютом
Этот клуб одиноких сердец
Часы и минуты в аккорды сливаясь
Услышат меня наконец
И мой блюз мокрых улиц
Мой блюз мокрых улиц
Блюз мокрых улиц
И разбитых надежд

Пламя свечи...

Когда яблоко с ветки срывала,
ей послышался голос Отца:
«Только б это мгновенье не стало
настоящим началом конца!
До чего же ты, Ева, упряма!
Ну да ладно. Решила – срывай.
Только яблоко это Адаму,
заклинаю тебя, не давай!
Предложив угощенье такое,
превратишь ты барана в козла.
Ты разбудишь начало мужское,
а оно – средоточие зла!
Плод заветный в Адаме пробудит
неуёмный задор боевой,
и поверь: его тело не будет
никогда уж дружить с головой.
Зло в душе его возобладает
и собою...

Мыслимое – бесспорно.
Видимое – бесстрастно.
Купол ночной. Ливорно.
Девушка в ярко-красном…

Листья швыряет пыльно
Ветер в аллеях парка.
Я отправляюсь в Вильно,
Ты – к Триумфальной Арке.

Бар в полутьме террасы.
Вяло танцуют пары.
Гул отдалённый трассы
Рвётся в аккорд гитары.

Столик украшен стильно.
Кьянти и моцарелла.
Ты, как всегда, субтильно
Будишь во мне Отелло.

Как твой parfum – невольно,
И до скончанья века,
В память вписалось: «больно!»
Кистью Тулуз-Латрека...

Бог был милостив к нам: преподал нам уроки.
Он от нас же самих нас пытался спасти.
Исполнители воли Господней – пророки
становились преградой у нас на пути.
Мы всё время идём по пути суицида,
так что гибели нам избежать не дано.
На Адама и Еву не держим обиды
и ведём себя так, будто нам всё равно,
когда кончится всё, когда выйдут все сроки –
те, что Бог нам отмерил в начале времён.
Мы забыли про то, как явились пророки
и продлили агонию наших племён.
Самых первых из них матерьяльною...