Раздор

Иду домой, а там меня не ждут...
Как тяжело быть никому не нужной,
Пыталась жизнь устроить и уют,
Кому теперь подать обед и ужин?

Как тяжело, когда ты - "всё не так",
Не так сказала и не так вздохнула,
Предмет раздора - мелочный пустяк,
На всё один ответ: "Ты просто - дура".

Устала... Как хочу собою быть...
Ну сколько можно только унижаться?
Мне надоело под контролем жить,
Хочу счастливой быть, любить, смеяться.

9.07.10г.

В минуту радости успех
вселяет в нас успокоенье.
Мы сладко дремлем, восхищенье
в дар принимая ото всех.

Когда же горек наш удел,
и мы кусаем губы, плача,
нас вдохновляет неудача
на совершенье славных дел.

Мы – словно в сполохах огня,
когда с душой своей в раздоре.
И тот огонь подобен шпоре,
что ускоряет бег коня.

Ты далеко сегодня от меня
И пишешь о любви своей бездонной
И о тоске-разлучнице бессонной,
Точь-в-точь все то же, что пишу и я.

Ах, как мы часто слышим разговоры,
Что без разлуки счастья не сберечь.
Не будь разлук, так не было б и встреч,
А были б только споры да раздоры.

Конечно, это мудро, может статься.
И все-таки, не знаю почему,
Мне хочется, наперекор всему,
Сказать тебе: — Давай не разлучаться!

Я думаю, что ты меня поймешь:
К плечу плечо — и ни тоски, ни стужи!
А если и...

Когда она в церковь впервые внесла
дитя, находились внутри из числа
людей, находившихся там постоянно,
Святой Симеон и пророчица Анна.

И старец воспринял младенца из рук
Марии; и три человека вокруг
младенца стояли, как зыбкая рама,
в то утро, затеряны в сумраке храма.

Тот храм обступал их, как замерший лес.
От взглядов людей и от взора небес
вершины скрывали, сумев распластаться,
в то утро Марию, пророчицу, старца.

И только на темя случайным лучом
свет падал младенцу; но...

Иллюзии и сны, кристаллы алкоголя,
на белой скатерти, на убранном столе,
пришла Весна, нашла меня в раздоре,
ушла тотчас, растаявши во мгле.

Ещё стучали башмачки, и капли
ответны, и холодный свет зарниц
кружил по небу, и рассудок в такт им
считал пушистый взмах её ресниц.

Весна, Весна, ты не вернёшься, знаю,
и от того хрустальное вино,
я не спеша, под вечер выпиваю,
безмолвно глядя в тусклое окно.

Мозг замутнён, движенья стали слепы,
опять Она приходит, и вокруг
сияние...

Пришел и сделал, как может,
Как может, как понимает,
Но что-то меня тревожит,
Скорее – боль донимает…
Он в мире своем все кружит,
То форточку вдруг закроет…
Боится мороз и стужу,
И ветер, что в трубах воет…
И плачет, смотря телевизор,
И плачет пред образами,
К страданьям моим не близок,
Как-будто не жизнь меж нами…
И катит на тачке воду,
В мороз тащит лед – чтоб было,
По пятницам в баню ходит
И гладит свою щетину…
Как баба шуршит у печки,
Тихонько себе вздыхая,
Желает сказать...

наплевать, это всё на потом
и война и кастрюль с котом
с неба смотрит зрачок не трезвый
пожелтевший и чуть облезлый,

что ты мила ходишь злая,
то не я грехи отпускаю

2
где обиды там и раздоры
мы крадем себя - мы воры
зеркало не виновато
отражение, что горбато

сутками врёт телевизор,
и нас к себе ждет провизор

3
потружусь я поднять свой зад
мне б коленом в него поддать,
чтоб летел, где дубы и клены
вырублены и сожжёны

нафталином себя присыплю
плохо пахнет?... ни чьё...

Шли два воина гордо и важно,
Был у каждого путь непростой,
Но слились их дороги однажды,
Потянувшись единой тропой.

Зашагали они веселее,
Мимо насыпей горных дорог,
Через брод проходили смелее,
Через чащи лесные и лог.

Стали прочной опорой надежной,
Другом верным и братом родным,
И плечами сомкнувшись, где сложно,
Пробирались сквозь сумерек дым.

Меж собою не знали притвора,
Зла никто за душой не держал,
Только дьявольский камень раздора
На пути одиноко лежал.

Пустотой...

Звенели чары, кубки кругом шли
И витязей всегласно величали.
Они в боях себе почет нашли
И славушки нигде не занимали.
Пирует вместе со дружиной князь.
Уж много для него хвалы слетело,
Когда в хоромы, воли не спросясь,
Через оконце птица залетела.
Голубка нежная. На краешке стола
Какой-то свиточек случайно уронила.
Взлетела вновь. И будто не была.
Но горница про свиток не забыла.
Коротким жестом гридня подозвал:
"Что там еще? Откуда есть посланье?"
И гридень, развернувши,прочитал...

Дай мне ночь, где я разбил
Всё, чем раньше дорожил,
Я одинок,
Но мне пошло на пользу.

Я сорву хороший куш,
Как властитель слабых душ -
Вот, кстати, ты -
Ложись и успокойся.

Всё по дозам у тебя
И разврат и наркота,
Ты та же Ева
С яблоком раздора.

А в нём - стена в Берлине вновь,
Хлынет будущего кровь,
Апостол Петр
И Сталин, до упора.

Мир погряз в пурге -
Жрать хотят и зрелищ,
Падая в обрыв одной большой толпой.
Что каятся тебе? Твой бог - случайный пенис.
И льются...