Разбитое стекло

Вернулись к нам «Отечества отцы»,
На злате пожиратели обедов.
Уж примеряют царские венцы.
Вы были правы, Чацкий-Грибоедов.

Они из тех свиней произошли,
Что выросли в дерьме номенклатуры.
Но прежних государей «превзошли»
Отсутствием и чести, и культуры.

Те, прежние, хоть грабили народ,
Но Родину растаскивать не смели.
А эти всю страну за годом год
До ржавого гвоздя продать сумели.

Что им до нас, плебеев и червей?
Они сгноить нас будут крайне рады.
Они теперь – голубеньких...

Знаешь, милая,
лучшие ролевые игры –
это разлука.
Разлука –
это твоя душа, о которой,
можно только догадываться.
Спорим, милая,
наверняка, ты не знала, что в августе
в моем августе,
когда-то шел снег –
это та же душа,
засветилась вскользь,
тогда мне казалось, что она – облако.
А помнишь, мы пили на брудершафт
с полуденным ветром
на черноморских балконах,
от знакомства и до знакомства
в интерьерах конца
десятилетья
прошла одна тысяча восемьсот пять дней,
ты аккуратно их...

О, муза, обнаженная до кости,
Твой героиновый оскал, цветочный труп,
Твой век никчёмный и твой спёртый воздух
Я пью с пунцовых тряпок нежных губ.

О, муза – аромат канав елейный,
Треск подворотен, звон разбитого стекла,
Глоток вина и едкий дым постели,
Постелей едкий дым, глоток вина.

В глуши облупленного свода грязной ночи
Трепещешь саваном, холодная душа,
И в язвах звёзд, от вьюги кровоточа,
Кричишь отчаянно – грешна, грешна, грешна…

Лежишь и корчишься под кривизной ограды...

Ты ищешь все себя,
Понять не можешь,
Но почему ты все живешь один?
В дорогах видишь замиранье крови,
И все перебираешься к другим!
К другим постелям, улицам, проспектам,
Все бродишь!
Ты понять себя решил!
Но вот чему тебя не учат с детства, тому,
Что путник завсегда идет один.
Скитается, заброшенный осколок,
Как будто из разбитого стекла,
Мешается среди немых оковок ,
Как избранный, забытый на века!
Не будь таким, каким себя считаешь,
Свободный в мире скорби вольный зверь!
Ты...

В тумане её ладоней – огонь подвенечного платья осени
тает проседью линии жизни, манит беспечную влагу дождя,
плавит закатное золото, стонет от жажды, и просит
прелого воздуха листопада, толику яда, зажатого

под язычком пылевидного неба... Голое поле светит
девственным ветром, медью пресной травы, голодом
солнца и шелковидным пеплом – светит в рассвет
её полусонного взгляда… В её невольной боли –

гранатовый сумрак, холодная ванна серебряной рощи
с разбитым стеклом берёз, прилив...

Гадала осень на янтарной гуще,
и превращала, нежность губ, в цветок
на занесённой, первым сном, могиле;
на всякий случай,
приглушив огонь в камине
и перейдя на шёпот пресных туч.
Ты шла в немой пейзаж,
закрыв, беззвучно, двери,
одна, иль под руку с дождём,
а может, ветром,
на тусклый свет
разбитого стекла,
и будто плакала над каждым
сорванным листком,
согретая
горящим листопадом,
считая тени вдоль речного дна.
Гадала осень;
ты прощала холод;
и кончик взгляда,
как...

Возле площади, у церкви,
Где пожарки каланча,
С красной крышей островерхой
Дом уездного врача.

День задался как обычно,
Никуда врач не спешил,
Саквояж собрал привычно,
Совершить обход решил.

Он степенно отобедал,
Обойти хотел больных,
Свежие купил газеты,
Навестил своих родных...

На дворе уже стемнело,
И расправлена кровать,
Быстро время пролетело,
Врач собрался почивать...

Но тревожно затрезвонил,
Колокольчик у дверей,
Есть ли кто-то в этом доме...

Я помню все, что было не со мною,
В далеком восемнадцатом году...
Протяжный звон замерзших колоколен,
Колючую февральскую пургу...

Злой ветер воет в темных подворотнях,
Поземка вьется сизою змеей,
И задувает в выбитые окна,
Затягивает снежной кисеей...

Заносит патрули колючим снегом,
С домов срывает клочья кумача,
Листы указов разных и декретов,
Луна в снегу мерцает как свеча...

Горят костры постов на перекрестках,
Цигарки тлеют в мерзнущих руках,
И выстрелов...

Лёгкий шум дождя негромкого,
Торопливый, нараспев.
Не прошёлся он сторонкою,
Здесь исполнил свой напев.

Промелькнула между тучами
Быстрой молнии стрела
Словно, музыкой озвученный,
Звон разбитого стекла.

И под шум дождя нежданного
Вдруг послышался раскат
Грома буйно неустанного,
Переливами богат.

А потом на небе радуга
Разлеглась цветным мостом,
И спокойной, тихой радостью
Был наполнен окоём.

Снова солнце в небе катится,
Спелым яблоком плывёт.
И берёзы...

Без снега дождь и с ним, тумана дым и инея
кристаллы на ветках поспевали,без свеч и уг
ольков, всё с юга,ветер дул,без ила в январе
(каков?) и без болота, где нет ни дна там нет
для нас покрышки, разбиты стекла, всё гуля-
ли мышки, и стены плесенью покрылись, да,
мы просто веселились,венера,марс, юпитер,
все здесь, и без оркестра, мелодия сама ро-
ждается, плывёт, из ничего, наоборот, без
хмеля и застолий, вот..........
***
Рассвет, и утра нам не избежать, да, день,
деревня...