Расцвела сирень в парке

Просто,
Поверилось в осень.
В пересортицу зябких ночей.
В день,
Что кончается в восемь,
Надоев и пробрав до костей.
В лаконичность вопросов
И ответов несмелую суть.
По зелёному ворсу,
Аккуратно побритому пнуть.
И забыв о приличье
К заскорузлому дубу припасть
Несуразно, по птичьи
И наплакаться всласть.

Топ, топ, топотушки.
Скачет бантик на макушке.
Платье облачком кружит-
Наша Варенька бежит

По дорожке между сосен,
Там, где бродит тихо осень.
По желтеющей траве
На площадку к детворе...

Шум и гам, и звонкий смех-
Много там нашлось утех...

Вдруг, раздался громкий плач-
Уронили дети мяч.
Пес-Барбос его поймал
И на части разорвал.

Все расстроились с начала,
Ну, а Оленькина мама,
Это горе поняла
И другой мяч им дала.

Пса-Барбоса наказали,
На верёвку привязали.
Чтоб не...

Фонарей — вереницы оранжевых люстр,
Тянущихся вдоль белой аллеи,
Где тихо играет лунный оркестр,
Ветерочком задумчиво вея...

Деревья наряжены снежной фатой,
Замерзший вдали водоем...
Навис купол неба немой пустотой,
Под ним мы — две тени — идем.

И на ходу — поцелуй меж бровей,
На сердце от нежности сладко.
Греется мышкой в ладони моей
Рука твоя в черной перчатке.

Зовет в теплый дом прибежище снов.
В хаосе снежинок развеяв
Все мысли и чувство основы основ,
Ночь к вечности...

А он ухаживал как бог,
Он по два раза на день брился.
Носил меня через порог,
Носил, но так и не женился.

Как о любви он говорил!
Возил на Мальту и Бермуды.
На каждый праздник мне дарил
Меха, машину, изумруды.

А как умел он целовать:
До слёз, до криза, до экстаза.
Но, перед тем, как лечь в кровать,
Носки сворачивал, зараза.

Рванула я, как кенгуру,
К тому, который был поплоше.
Хоть нёс он всякую муру,
Носок не свёрнут был, а брошен.

А как умел он целовать...

На Вас залетевшую брызгу платочком
Смахну я снежинкою с меха.
Катал бы я вас и катал аж до ночи
(Мозоли любви не помеха)..

Как мило Вы гладите верного друга,
Пускай покемарит покуда
(Ишь как откормила ты, мать, кобелюгу.
Его бы на вёсла паскуду...)

Близки мы как клавиша два на рояле
Звучанием одноканальным.
(А то, что букетики наши завяли -
Цветочник ответит, каналья).

Когда б Вы парили лебёдушкой в небе
И плюхнулись прямо в болото,
То я рядом с вами поплыл аки...

Потому что нельзя... но ведь ты уже стала,
И ничем не убрать красоты твоих форм.
Очертанья твои не испортят лекала
Модельеров, рисующих всяческий вздор.

Все колени попоной прикрыть невозможно,
За корму я ваще ничего не скажу.
Косметолог, как много бы лет он ни прожил,
Лиц таких и не видел, понятно ежу.

Не сравнится с тобой никакая алкашка,
Оценить, правда, это могу я один,
И не мёд пить с лица, а лизать простоквашу
(Мне врачами прописан ацедофилин).

Красотою своею...

Вдруг раздался страшный крик.
Чья-то жизнь мелькнула в миг,
Пронеслась, как яркий сон...
Классный здесь аттракцион!

(Осень)
Холодный полдень ;
Опавшие листья щекочут
живот собаки.

Дрон, двухметровый высохший алкаш
убил собачку, как сказали дети.
Ударил ее спьяну об асфальт
и спать ушел, а через месяц – умер,
сгорел от метанола, посинел;
его дружки, напротив, пожелтели
и случай тот не любят вспоминать.
Зато у Дрона есть своя могила,
на Пасху расцвела над ней сирень,
лиловая, как он. И в то же время
вернулась Жучка в опустевший дом,
и по двору гоняет кур соседских,
и дети снова носят ей еду,
и слыша лай знакомый по ночам,
я думаю, что это не случайно,
что...

Вдыхаю сиреневый запах
Такой же, как в детских годах,
С дождём, что недавно прокапал
Во всех запылённых местах.

Зелёные пышные травы
И кур с петухом во дворе,
Качели с девчонкой кудрявой
В забытой почти что поре.

Пушистую рыжую кошку,
Сирени букет на столе…
Вдыхаю всего понемножку,
Чтоб сердцу тоской не болеть.

За низким забором поляну
С цветущей сиренью вокруг…
Туманно, но мир осиянный
Для девочки ласковый друг.

В сиреневом мае родиться
Нечаянно выдалось мне,
Измаянной...