Растаял

Буратино хвастал всем:
Сделал вклады в МММ.
Чувствовал себя крутым.
Всё растаяло, как дым.

Тапоточки узкие, разбитые носки, -
Занимались гуслями в сенях озорники.

Дудочки завякали, заохал барабан,
Закатились, яркие, будто в балаган.

А не площадь Красная, не калашный ряд, -
За столами с яствами бояре сплошь сидят.

Для стыда, для чести ли – завалился сброд?
Двигаются челюсти, бородатый рот.

Лебеди лохматые на руках плывут,
Рыбины брюхатые, - аж по трое прут.

Кубок, чуть пригубленный, отставляет царь:
«Ну-как, незагубленный, ты, по гуслям вдарь.
Попляшите, грешнички...

Не всех лучше, но не хуже я,
Знаю — и стою на том.
Ум, мне главное оружие,
Помогает он во всём.

Жаль вот, время притупило,
Мысли дерзкой остроту.
Отобрав у тела силу,
И движений быстроту.

Уж не тот я — понимаю,
Но стараюсь не бухтеть.
Не далёко уж до краю,
За которым только смерть.

Но не стану я в стенания,
Силу вкладывать мозгов.
Отдам в радость созерцания,
Свет заряда добрых слов.

Снег растаяв, станет лужею,
Грязным, мутным ручейком.
Не всех лучше, но не хуже я,
Знаю...

Задёрну шторку на окне,
Закрою двери на замки.
Никто не нужен в доме мне,
В печали я, пью яд тоски.

И отравив себя хандрой,
Жизнь не живу, а существую.
Ум безучастен, он пустой,
И думу — думает пустую.

Смотрю бездумно в потолок,
В его, растаяв белизне.
Стучится пульсом жизнь в висок,
Но нет ей отзвука в душе.

Желаний разный в нас набор,
Во мне безмолвия, в ней — шума.
Она желает разговор,
А мне, о нём противна дума.

Задёрну шторку на окне,
Замки закрою на дверях.
Нырну...