Растает лёд

Про Фому я в этот раз,
Начинаю свой рассказ.
Был Фома по-жизни, прост,
У Фомы достойный рост,
Нос c горбинкой и остёр,
Взгляд открыт и чуть хитёр,
На глазах - чернявый чуб,
Губы - просто нитка губ.
Добрым парнем он прослыл,
Рано в брак Фома вступил,
Нажил с жёнкой пятерых,
Взял ещё детей троих,
Прямо с улицы их взял
И ничуть не горевал.
Только вышел вдруг расклад,
Был Фома ему не рад,
Нет работы, хоть кричи,
По-собачьи хоть рычи!
Скоро шёл Фома тропой,
Разговоры вёл с собой...

Зима шатром накрыла
Наш город Светлоград.
Земля под нами стынет
И каждый снегу рад.
Метелица кружится,
Порхает и поёт,
Пушистый снег ложится
На хрупкий скользкий лёд.
Все люди веселятся,
Ведь скоро Новый год
Дети в сугробах резвятся
К ним Дед мороз уже идёт.
И Новый год встречает
Весёлый хоровод,
А Старый провожает,
Наш весь честной народ.

Услышь,мой ангел,голос тихий,
Лишь так молился я в ночи,
И тени сизые мерцают,
Объяты пламенем свечи.

Судьба и воля,лёд и пламень,
Ко мне вернутся вновь опять,
И легкокрылые сомненья,
Увы,мой друг!Не сосчитать.


И с тишиною бурей споря,
Нам сила бурею дана,
И не ведёт свой счёт сполна,
Когда тобой я очарован,
Небесной бурею судьба.

Терпкого
Сна
Родами...
Веет
Дурман
Вместилища...

С блеском
Вселенских
Вод
Слизистая
Чистилища...

Джайа,
Канал
Кинестетики!..
С Запахом..,
С Вкусом
Связываясь..,

В Мир
Аморальной
Эстетики!..
В Тайну
Девятого
Глаза!..




Запах
Открытого
Веянья!..
Вкус
Естества
Природного!..

Смак
Своего
Забвения!..
Мрак
Сверх-я
Благородного!..

С вдохом
Стыдливость
Взвешена...
С выдохом –
Вожделение...

Бога
Слюна
Смешена
С Истины
Выделениями...

Случится ветер — будет буря,
Случится дождик — будет сыро.
И небо в тучах будет хмурым,
И зябнут люди в мокром мире.

Случится холод — будет скользко,
Зима случится — будет снег.
Буран завоет в степи волком,
И вновь озябнет человек.

Случится радость — будет счастье,
Беда случится — горем станет.
И даже в доме, в тёплом платье,
Вновь человек — душой озябнет.

Успех случится — прибыль будет,
Просчёт случится — ждёт потеря.
Себя списав с ней, мёрзнут люди,
Ведь зябко жить, в себя...

Летний день — жара на улице,
Отчего же я озяб.
Заставляет солнце жмуриться,
Нынче свету я не рад.

На гармошке в переходе,
Под мостом мужик играл.
Одет чисто — не бомж вроде,
Знать работу потерял.

Лежит кепка на асфальте,
В неё денежку кладу.
Учат в церкви — помогайте,
Тому, кто попал в беду.

Асфальт улиц жаром пышит,
Шумно, час сей зовут — «пик».
С неба зноем на мир дышит,
Солнца раскалённый лик.

Жарко в мире, а мне зябко,
Отчего-то во мне лёд.
Светит солнце слишком...

Вязкий
простудный воздух
подпирает осеннее небо.
Осеннее небо
сильно смахивает
на затянувшийся ряской пруд.
Солнце смотрит на запад,
как седой патриарх,
и промозглый ветер
напевает что-то
из Джеймса Брауна,
мешая листве уснуть.

Закат оседает пылью,
хлопнув
подъездной дверью.
В прихожей ютится
сквозняк
на груде жёлтых бумаг.
Сердце провидит декабрь
и уходит под лёд –
не велика потеря,
если смотреть на мир
исключительно
в белых тонах.

Ночь одевается в шёлк
и...

Здесь, только тень, и больше – ни души.
В смарагдах окон – занавесок шелест.
В пробелах снега – голос тишины
и след любви, как полночи отшельник.

В заиндевевшем призрачном углу –
плафона нимб, застывший кляксой алой.
Сквозь лёд зеркал, белила и сурьму
играет месяц тонкой струйкой пара.

И больше – ни души; и не до сна;
и, лишь мерещится на тополиной ветке
надежды робкой вешняя листва
сквозь снежной пыли голубое пекло;

а рядом – тень, холодная, как хром,
нежней огня, отзывчивее...

В мою душу окна запотели
Я сглупил, в ней двери распахнув.
И туман и изморозь, метели,
В ней смогли оставить, заглянув.

В ней узора вязь, красы чудесной,
Изморозь на стены нанесла.
Стало в ней, пустынной, много места,
Но печально — нет ведь в ней тепла.

Песню солнца, ту, что в ней звучала,
Сменил ветра, заунывный вой.
Лишь в глуби — у самого начала,
Ещё есть, исток воды живой.

«Я» моё, в сон сладкий погружая,
Превратить, мороз желает в лёд.
Из глубин-высот вода живая,
В «Я...

Опять в коридорах пустынных во сне,
По пыльному полу, бесплотным брёл духом.
Вновь эхо, шагов, возвращало гул мне,
Невнятно вновь что-то, шептало вслед глухо.

Стен каменных холод, меня застудил,
Смешались во мне лёд и пламя в одно.
Меня сделав частью таинственных сил,
Дав слышать мне то, что живым не дано.

Я стал голоса слышать Тех, Кто Ушли,
Слились они в светлый и чуть грустный хор.
В нём память о жизни, на теле Земли,
Величие подвигов, рабства позор.

В них страхи ночные и...