Рассыпая

I

Когда у ночи вкус
бессонницы и ветра,
когда сквозь шапки сосен
льётся влага звёзд,
и в памяти ладоней –
теплота песка,
а на крыльце –
ленивый хор цикад,
я прикасаюсь,
словно к девственной прохладе,
к полночной тишине,
набросив тень на сердце,
и нахожу в луне –
печать Джоконды,
и жду рассвет,
боясь пошелохнуться,
чтоб не спугнуть туман
седой реки.

II

Вечер
разбросал сто дорог.
Солнце качнулось на ветке.
Саван рубиновой пыли
лёг закатом на берег.
Птицы, лесные...

- Крест тени не оставит?
- Несёт его один?
(И на Голгофу, (в гору), и кельи все пусты и
тишина, и звуки слиты?
- Она их поглотила и движенья нет?
- Как облако?
- Его палет
Не рассмотреть его нам не узреть.
- Затмение? суставам преть? остались
отблески души, сияние, и тела козни.....
- (Всюду с нами?)
- Иль с ним?
Не собирай себя, ты мим, рассыпь,
и просочишься всюду,...
- И всё познаешь?
- И многое ты потеряешь,без кодов, теорем и
нот.
- Постигнет истину лишь тот...

Грусть с лица смахните.
День солнечный сейчас.
Пришла к Вам в гости Осень,
Рассыпав по деревьям,
Блеск золота для Вас!

- Сизиф, что ты кислый и не при делах?
- Да камень попался какой-то хреновый,
Скатился с горы и рассыпался в прах.
Теперь вот пошел подыскать себе новый...

Облака живут где ветер,
Исчезая на закате.
Появляясь на рассвете,
Их на целый день не хватит.

Оставляя небо синим,
Как лоскутным одеялом,
Сделав мир ещё красивей,
Что совсем уже не мало.

Принося дожди со снегом,
С радугой играя в прятки,
Плавно, как бы без разбега,
Рассыпаясь без остатка.

И следа не остаётся,
Будто не было их вовсе,
Открывая миру солнце,
Словно лето скрыла осень.

И, распахивая окна,
Облака едва заметив,
К ним я улететь не смог бы,
Не поможет даже ветер...

Теплой летней ночью, потихоньку
распеваться начал соловей.
С ветки он сорвал листочек-нотку
для запева песенки своей.

Первое закапало коленце.
Бисером рассыпалось второе.
Вот и воспарило птичье сердце
над Россией – матушкой родною.

Шепот листьев смолк в благоговенье.
Ветер замер, выдохнуть не в силах.
Благодать Божественного пенья
Русь хрустальным куполом накрыла.

Словно речные волны
сонно шептали липы,
сердце встречало холод,
в грудь барабаня хрипом.

Ветви дрожали альтом
и рассыпались эхом,
с неба цвета асфальта
падал осенний снег.

Сквозь беспроглядное поле,
серую грязь и глину
снег наступал на горло
мягкой походкой львиной,

сквозь опьянённый воздух
рвал облаков бумагу,
и превращался в слёзы,
тая промозглой влагой.

Не запить, не заесть, не заспать!
Шу’мы ночи, словно осколки, в ладони сжать,
Рассыпается в пыль золотое руно…
Кровоточит из трещины сердца
Жертвы густое вино…

Да, сегодня ты пьян –
Пустотою своей.
Черной ночи сочится из-под связок ручей,
Заколдованный дом твой ничей.
Но на сердце – легко,
И на сердце светло – наблюдателю, что в тебе,
Всё равно.

Мир, расколотый пополам, - камень трется о прах,
Но хохочет Вечность на семи ветрах!
Есть и хлеб, есть вино и свободы – глоток...

Без скупости и лени? (без неё), влачим себя, своё
жнивьё, и срублены, и скошены, и тщетны, без
сердца мы и без парчи, ….
- И безутешны, и печальны …
- И ветрены, растоптаны, распяты, рассыпаны или
чуть-чуть помяты?
В пустыне, в прерии или в твоей картине? и в про-
шлом, настоящем?
- Мы поныне и беззаветны, (жертвенны), несча-
стны, красивы мы и столько же ужасны, искусства
нет его нам и не надо? (не найти) распад вокруг?
- Его здесь, декаданс…
И скажем или промолчим, сейчас или...

Она потерялась, она заблудилась
в толпе незнакомых, безликих людей.
О потные спины их крыльями билась,
как птица о прутики клетки своей.

Рвалась на свободу тревожная птица.
Ей прутья железные резали грудь.
Молила людей хоть на миг расступиться,
позволить на синее небо взглянуть.

Никто не услышал молитвенной речи.
глаза – дырки черные, прорези – рты,
друг к другу прижаты покатые плечи,
могучие торсы сомкнулись в ряды.

Дрожащие крылья метались по полу,
и перья летели, и розовый...