Раскрыться цветком

Накроет меня шатром
Раскидистая ветла.
Подумаю: «Вот и дом,
В котором бы я жила».

Уютно. Ни хмурых туч,
Ни солнечного огня.
«Чик-чик»,- поверну я ключ.
Никто не найдёт меня.

Ещё бы мне стать цветком,
Постичь тайну диких трав…
Как в детстве, ищу я дом,
В мечты от судьбы сбежав.

Огнь тепличных цветов, сих карминовых залов уют
Полюбить ты смогла и не знала в безумные годы,
Что гранили валькирии нашей тоски изумруд,
Звезд оправы украсив им и смертоносные оды.

Освященные скорбью, туда полетели они,
Где умеют ценить безупречные эти размеры,
Где величье двоится и комкают лед простыни
Отраженья, а вечность изящные любит манеры.

Но изящество стоит бессмертия, красным в желти
Золотистой мелком ангелочки увеченных значат,
Красоты не прощают камены, а ты их прости...

Лето гасит огни.
Тень дождя накрывает восток.
Опускается солнце,
мелькая в облачном свете,
словно бабочка,
что порхая с цветка на цветок,
исчезает в прохладе травы,
за собой оставляя, лишь ветер.
В отражении ночи –
сентябрь с его ювелирным теплом,
воздух цвета шафрана, соломы,
как со страниц старой книги.
Проплывающий месяц
устало махает янтарным веслом,
и расходятся звёзды кругами,
как лета последние блики.
Застывает неон,
и пыльцой оседают шаги
в лепестках мостовой...

Пятьсот пятый опус

Се, незвездные яства горят
На столах и цветки золотятся,
Четверговок сильфиды мирят,
О лилеях менины вертятся.

Ах, претмились земные пиры,
Благ к эфирным август данаидам,
Неб и звезд тяжелее дары,
Оявленные тихим обсидам.

Хоть несите порфировый хлеб,
Вин диамент солейте на мрамор,
Мы тогда и в огранности неб
Мглу оплачем сиреневых камор.

Пятьсот шестой опус

Тусклый август серебро лиет,
Яства чахнут о столах и хлебы,
Во незвездности благих виньет
Это...

Кто разбил фарфоровую вазу,
Кто уронил горшок с цветком?
Я не смог признаться сразу…

Может младшая сестренка уронила
Или котик озорной пробежался по столу?
А может быть щенок, играя с мячом,
Не осторожно стол толкнул?

Кто же вазу мог разбить?
Кто же мог сломать цветок?
Но спит тихонечко щенок,
А котенок смотрит виновато,
Но не пакостят они…

Жалко стало мне сестренку
И нет ее вины в разбитой вазе.
И цветок не трогала она…
Я немножко застеснялся
И в шалости решил признаться.

Пятьсот третий опус

Хоть и яду сюда, пировать
Ныне царские дети садятся,
Вейся, мрамр, ангелков укрывать
Басмой станем, где патины рдятся.

Как темны эти гипсы, арак
Их ужель не отбелит меж лилий,
Ах, в меловый заступимся мрак,
Вижди сех, не бледнея, Вергилий.

Осыпается басмовый мел
С лиц кусками, со чел невенечных,
Кто превидеть еще нас умел,
Бьется, бьется в шиповниках млечных.

Пятьсот четвертый опус

Кровь нисана с гортензий сольем,
Вспеним ею златые куфели,
Чти...

(уверенности, мягкости, вере и неверию, ир-
рациональной рациональности и рациональной
иррациональности, эмоциональной, чувствен-
ной, мысленной, интеллектуальной….
функции, когнитивной и креативной унции, тео-
рии и практике, (европы, америки, африки и друг
их земель, сну/бодрствованию,
ели/сосне/берёзе, и цветку твоему, (розе?)…..)


- Мы живём не только во сне, -
говорил он мне. Что он хотел этим сказать,
что имел в виду? Что несёт признаки творческой
одарённости или просто...

Светослово, Звучащее в Сфере, Является Формой,
Излучающей явную взору структуру Цветка,
Сущность Розы, Сверкающей Светоосновой,
Исходящей по Кругу восьмёркой Креста.

Здесь — Нетленное Всё, Духописная Летопись Жизни!
Здесь — Любовь и Добро, Окрыляет Творенья Полёт!
В Царстве Света Моём — Духоносные Лёгкие Мысли,
Всё, что Здесь Рождено, никогда-никогда не умрёт!

Нет страданий и боли в Моём Безграничном Твореньи!
Нет обиды и зла, только Вечность Блаженной Любви!
Здесь Реальность...

Эти стены будут хранить
звуки дождя,
словно голос ангела,
вмёрзший инеем
в холод камня.

Эти стены -
всё, что было,
и всё, что будет моим
через тысячи дней ожидания
под растопленным воском
полдня.

Эти стены -
моё сердце,
плачущее
на закате зимы,
словно весенний снег
на обочине,
словно безмолвие
сорванного цветка.

Не сохранят они отчизну? и звуки стены,
отразят? и шум дождя, всё теребят, без
голоса и ангел тоже, не опрокинет их
тревожа и иней не покроет, нет, (нагреты
камни, горячи?) и стены эти кирпичи,
не ограничат мира тоже? (не было ничего?)
итожа, «покрыты» стелс они «структурой»?
и волны оттолкнут и дурой, включают напра-
вленья вскользь, фантом родят или как гвоздь,
уйдут в другое откровенье? чтобы поймать
нужно уменье? иль невозможно их постичь?
и будем мы купоны стричь и из кармана...