Расчёт

Грубость и хамство, бесцеремонность,
В тех кто у власти, сейчас надо мной.
А вспыхну гневом, характера вздорность,
Враз мне припишут, подлой рукой.

Мир капитала не верит на слово,
И у всего в нём, своя есть цена.
И к нам у доброго, и к нам у злого,
Может высокою, быть нам она.

Нам существует лишь то, о чём знаем,
Что ощутим иль представим умом.
И мы шкалу цен в себе назначаем,
В мерах, которыми, сами живём.

И тот, кто всё, измеряет деньгами,
Чувств оценить не способен умом...

Жила однажды в доме мышка.
Всё как обычно - норка, сыр.
Хозяин этого домишки
Не соблюдал с мышами мир.

Он приспособил мышеловку,
Чтобы воришку ту поймать,
Но мышка бегала так ловко,
Ни чем её не напугать.

Другое мышку взволновало,
Ведь в доме было три жильца.
Чтоб в мышеловку не попали
Корова, курица, овца

Их мышь их всех предупредила,
Опасность, мол, такая ждёт,
Но никого не убедила,
-В неё никто не попадёт.

Лишь мышек ловит та ловушка,
Но не коров и не овец.
Всегда...

И ярость рвётся из тиши,
В мгновение, в безумное мгновение.
И льётся, через край души,
Смятение, зажжённое смятение.

И дверью скрипнет за спиной,
Хорошее, забытое хорошее.
Напомнив что за тишиной,
Всё тот же я, всё тот же я.

И ум поверит что спасёт,
Жизнь ясностью, расчётов его ясностью.
А сердце хочет буйных нот,
Жить яркостью, безудержною яркостью.

И ярость из тиши благой,
В мгновение, в безумное мгновение.
Пробьётся, превратив покой,
В горение, в души моей горение.

И я...

Так в 41-вом, - сражались красноармейцы!
Расчёты пулемётов максима, - гвардейцы…
С лозунгом, - Велика Русь, а некуда отступать!
Бились насмерть, чтоб пяди земли не отдать.
Немца врага, к Москве родной не допустить,
Ценою своею жизни, врага в степи громить…
Немца и близко не пустить к столице родной!
Принимая смерть, в степи этой большой.
Много полегло красноармейцев за Родину!
Уничтожая на передовой… немца уродину.
Пусть земля этим Героям будет пухом,
А всему человечеству Мира… наука...

Небес проклятье и востог,
Плеснули в мир судьбы ладони.
Грустит распятый людьми Бог,
На, ими ж, созданной иконе.

Даётся людям жизни крест,
Без прав замены и продаж.
Мы все рабы путей и мест,
В них судеб прихоти и блажь.

Мир строгих логик и абсурда,
Наполнен странностью примет.
На счастье бьётся в нём посуда,
И без копейки — рубля нет.

И не поможет жизни опыт,
В местах где правда не твоя.
Разнятся мерностью расчёты,
В различных сферах бытия.

Небес проклятье и восторг...

Я ещё способен на проказы,
Нрав ещё, как прежде заводной.
И иной раз, вспыхнув он мой разум,
Смыть способен, буйных чувств волной.

Не утратил ум ещё способность,
Новым жить, всё старое храня.
И сухой расчётливости робость,
Не коснулась, с возрастом меня.

Не коснулся мир меня маразмом,
Помню всё, хотя не назубок.
Помню как, товарищей всех разом,
Превратил, в господ времён поток.

Помню всё и не ослабло тело,
И крепка, по прежнему рука.
Лишь окрасить, трудностью сумела,
Сединой...

Мысль неподуманная тенью,
На дне сознания в тиши.
Вслед непрожитому мгновенью,
Бежит, став шёпотом души.

Стыдливой совести терзание,
Цинизм расчёта, грёзы снов.
Из подсознания в сознание,
Всплыв, станут настроеньем слов.

Ум в цЕпи следствий и последствий,
Мир внешний, заковать решил.
На наковальне проишествий,
Сковав их, дух лишает сил.

Спасаясь, в странный мир Абсурда,
Нырнув, ум мира рвёт контроль.
И я вне логик всех забуду,
Души терзания и боль.

Мысль неподуманная...

То, что разрешается Богам,
Повторять не можно человекам.
Говорят — воздастся по делам,
И творцы, мы сами своим бедам.

Логика зашпоренных умов,
В косности убогого мышления.
Много в ней высоких, громких слов,
И совсем нет, собственного мнения.

Говорят на выдумки была,
Голь всегда хитра во всех эпохах.
Только всё-равно её дела,
Шли во все эпохи очень плохо.

А быть может голью голь и стала,
От того, что хитрость не умна.
И в делах ей сметки не хватало,
И в расчётах путалась она...

Я боюсь не трудность, а бессилие,
Когда слабость тел, их душ сильней.
Когда вместо совести трусливая,
Рыхлость правит разумом людей.

Когда и пытаться страшно телу,
Отвечать ударом на удар.
И душа поверить в нём сумела,
Что я слаб, беспомощен и стар.

И гоню я в слабости секунду,
Из себя и мысли, что нет сил.
Я не раб и лучше жить не буду,
Чем стать тем, кто голову склонил.

Рай — мечта и Ада нет под нами,
В наших душах — Бог и Сатана.
Выбираем сами мы делами,
Чья, к нам будет...

Так Красноармейцы форсировали Днепр!
Бойцы эти не мало за войну хлебнули бед…
В октябре 43-его вода в реке холодной была,
Приказ над рекой генералов гремел тогда.
Переправляться в брод… бить лютого врага!
Враг оккупант бежит и победа наша близка…
Хотя многие не добирались до того берега,
Погибая и на этом и под тем берегом.
Кто-то от пуль врага на Днепре погибал!
Кто-то от холодной воды коченел, утопал…
Немец патронов, снарядов на реке не жалел,
Наших дедов, отцов, косил… - он это...