Раненые

Дни неслись
Чередою
Незримой.
Возгордиться
Настал
Мой черёд:
Обучил я
За лето
Марину
Бить по птицам
Без промаха
Влёт!

Но, стреляя
Навскидку
Без страха,
Не жалея
Патронов
И слёз,
Каждый раз
Над поверженной
Птахой
Горевала
Марина
Всерьёз.

Птица, голову
Выгнувши
Круто,
Била оземь
Кровавым
Крылом...
Тех мучений
Шальные
Минуты
Обрывать
Приходилось
Стволом.

Взяв двустволку
Из пальчиков
Нежных,
Сдвинув кепи
До самых
Бровей,
Добивал я
Подранка
Небрежно...

Война!Страшнее слова в мире нет!
И быть не может ничего ужасней!
Ну почему не могут люди жить без бед?
Зачем же бьются,убивая свое счастье?

Нам повезло!живем мы в новом веке!
Нам деды подарили эту жизнь!
Живет пусть память в каждом человеке
Про их отвагу,честь и героизм.

Про взрывы,танки,ружья и окопы,
Про слезы поседевших матерей,
Про ужас Бухенвальда,Холокоста,
Про стоны голодающих детей!

Про тех мальчишек,в партизаны убежавших,
Про девочек,ушедших на завод,про мнойжество...

В детстве я любил клубничное варенье
Еще мне бывало сладко от вранья
Все вокруг считал я представлением
Истинным одним, конечно же себя

Мог, например, себя оговорить
Что б мне всыпали
Под первое число
А потом геройски раненым ходить
И корить словами папу своего

А вообще-то я ждал антракт
Когда взрослые перестанут
Себе голову дурить
Ну, невозможно же
Всю жизнь прожить так
Притворяясь и неправду говорить

Паломничество в Дрезден.
Пронзает взгляд – как отдалённый ветер
с вечерней плёнки моря –
царица неба в человеческом обличьи,
стоящая на пыли облаков,
босая, в сонме ангельского хора,
заполнившего неба полотно,
в естественной близи и неприступно,
благоговейно, нежно, и подобно
поэзии, будто сама душа
и родниковое дыханье живописца,
будто сама его печаль в её лице,
держащая младенца, как крестьянка,
в плаще из голубиной, мягкой ткани,
объявшая глубокое пространство,
как вещий...

Лютый мороз, тишина... На вершине сосны
Контур луны зацепился за тонкие ветки.
Волк поредевшую стаю ведёт до весны,
Опытом оберегая от выстрелов метких.

Опытом этим он жив. И в былые года
Опытом старших хранила судьба его тело.
Волк понимает, что голод - ещё не беда.
Пуля - беда. А ошибка - последнее дело...
----------
Лютый мороз. Мужикам бы сидеть у огня,
В топку поленья подбрасывать, горя не зная.
Но на неделе зарезали волки коня,
Сутки без сна мужики гонят серую...

что-то в этой жизни есть чудесное,
то,что заставляет шевелиться
день,как будто со скалы отвесной
падала бы раненая птица.
в этой жизни явно есть прекрасные
недоступные невзгодам пение.
счастие и истинная грация
обрывающегося сердцебиения.
стоит только распахнуть глаза ,
лжесуществование развеется,
и уже не поверну назад
буду ждать и верить и надеяться.

Четыре оттиска на сине-голубом
С прямою головой и наклоненной.
Уже известен, но еще не бог:
Всего шестнадцать сотенных зеленых.

Сидят на переносице очки,
Как два ноля – еще король-то голый!
Но третий, захватив узлом в тиски,
Ноль галстучный уже сжимает горло.

Когда бы знать: полвека не пройдет –
И рать нолей окажется несметной.
А перед тем - ранение в живот.
И двадцать лет спустя бессмертье.

Нью-Йорк, 05.13.2011

11 мая 2011 года на аукционе Christie's первый автопортрет...

Ничего нет, одна вера? (слаба она, ох слаба), ба-
ба, кровоточит, менструирует, очи точит (уви-
деть хочет, но не может, потому что верит, …
- Вера, обед готов, ужин? Мысли утюжим, из пу-
стого в порожнее, а мы с рожами или без, отсут-
ствие наблюдателя объясняло случившееся, ник-
то не заметил, упившихся, (не упивайтесь не на-
до), кисть винограда, горела янтарём, забыли, не
заметили (её днём, вчера), в листве, опала, обна-
жив истину. А как я устала, объяснять вам,- вор-
чала баба...

I. Есть сила молчанья

* * *
Мои великие затишья—
Сиденье у незримых ног,
Когда неслышимое слышно,—
Продли их Бог... продли их Бог...

Мои глубокие безмолвья
У моря на краю земли.
Когда почти не плещут волны,—
Продли их, Господи, продли...

Мое блаженное успенье –
Успенье мук, успенье вин,
Когда меня все мене, мене
И, наконец, есть Ты один...

* * *
Запрятаться в келью, зарыться в берлогу,
Спуститься к вселенскому дну,
Быть самою маленькой ракушкой Бога...

Ночь не пахла, кровоточила,... а нам казалось, что
степь раскурочена, распахана, и ковыли нет, бузи-
на одна, и полынь трава у обочины, …….и в ябло-
ке, что сорвал давно, краснобоком, червоточина, и
на небе ни звёздочки, смрад и пепел и лихой вой,
толи соловья разбойника, а может и его величества,
кащеюшки, бессмертного, а возможно и правитель-
ства, что в тереме, при светильниках, вино кушает
да нахваливает, икру красную, да с севрюгою, и
другими дарами наяривает, а мы как будто...