Рамы

Долго смеркалось
Над старой деревней,
Все отзывалось
Архаикой древней,

Древней,забитой,
Посконной,сермяжной,
Ставшей забытой
Прорехой пейзажной.

В этой пропаже
Веселого мало:
Чучело даже--
Вконец обветшало.

Тонет в помоях
Зеленая муха,
Ищет покоя
Слепая старуха.

Вечер богат
Паутиной на раме,
В небе закат
Догорает кострами.

Гаснет светило,
Иссякли потуги.
Тени уныло
Ползут по округе.

Старый маньяк
На замшелом погосте
Прячет в рюкзак
Обгоревшие кости.

Долькой лимонной
Светит на небе луна,
В раме оконной

Клочком обожжённой суши
в дожде, что стоял стеною,
любовь покидала душу –
твою и мою - без боя,
без стона и некролога –
оставив нам только память…
Но если всё взвесить строго, –
а что же ещё оставить,
за годы мучений с нами,
могла она напоследок?
Свой траурный профиль в раме?
С надежды посмертный слепок?

Последний кофе… и точка.
Сегодня он горше хины…
в него б коньяку чуточек,
а лучше щепоть стрихнина.
Но без детективной мути
мы в город влились огромный,
друг другу – никто...

Сегодня лучик шалунишка
Меня до колик рассмешил.
На чёрных в клеточку штанишках
Он выжечь дырочки спешил.

А я ловил его ладошкой.
Он ускользал. Я вновь ловил.
Взлетел вдруг лучик, словно мошка.
Сел на картину. Пошутил!

Теперь скользил он по картине.
Ударил ловко я его.
Картина рухнула! Я мину
Для мамы скорчил. А? Чего?

И рассмеялась громко мама:
«С лучом ты весело играл!
Нашкодил сам. Сам вешай раму!»
Жаль, шалунишка убежал.

Вас!
И нас!
И всех отчасти!
По отдельности и в общем!
С Новым Годом! В смысле - счастьем!
С новым счастьем! То есть, вот с чем:
С новой крышей! С новым домом!
С новым блином! С новым комом!
С новой правдой! С новым сном!
С новой стопкой кверху дном!
С новым делом! С новым словом!
Рыболовов - с новым клевом!
Карьеристов - с новым чином!
Маму с папой - с новым сыном!
Лесорубов - с новой рощей!
Новых зятей - с новой тещей!
Новых русских - с новой тачкой!
С новой...

Наши Ястребы в небе бескрайнем,
Поднимаясь все выше и выше,
Над Сибирью парить не устанут,
Только звезды им кажутся ближе.

Пусть Барыс огрызается где-то,
Пусть Ак Барс зарычит от досады,
Сколько звезд в вышине, сколько света,
Салавату завидовать надо.

Но они в этом синем просторе
Молодые прекрасные птицы,
И в ударе и в вечном укоре,
Не угнаться, победа искрится…

И веселая стая крылата,
Ястребиная длится охота,
О, простите , орлы Салавата,
И Динамо динамит чего-то...

Спит Янчжоу в молочном тумане
Подморозило инеем двор….
Как в наивном забытом романе
Я с собою веду разговор.

Шелестит за оконною рамой
Залетевший как будто прибой,
Это ветер шумит меж домами,
То дыханье твое за спиной.

Я себе не рискую признаться,
Как хочу в ускользающем сне,
Не тревожа тихонько прижаться…
нежно так прикоснуться к тебе.

Это глупости, утренний трепет
Это мыслей не тех череда.
Я себе не прощу этот лепет
И…. невысказанные слова.

Аромат имбиря и корицы...

Когда она в церковь впервые внесла
дитя, находились внутри из числа
людей, находившихся там постоянно,
Святой Симеон и пророчица Анна.

И старец воспринял младенца из рук
Марии; и три человека вокруг
младенца стояли, как зыбкая рама,
в то утро, затеряны в сумраке храма.

Тот храм обступал их, как замерший лес.
От взглядов людей и от взора небес
вершины скрывали, сумев распластаться,
в то утро Марию, пророчицу, старца.

И только на темя случайным лучом
свет падал младенцу; но...

Ещё зима в оконной раме.
В природе тягостная сонь.
Но скоро с тёплыми ветрами
Весны примчится красный конь.

Дорога для него открыта.
Весна красуется в седле.
Уже звенят его копыта
По мёрзлой мартовской земле!
25 марта 2011 г.

Ветер воет, ветер свищет,
На дворе пурга лютует,
Белых птиц-снежинок тыщи
Менуэт, кружась, танцуют.

И мороз-художник окна
Дивным расписал узором.
Как картины в рамах стекла
Манят задержаться взором.

Как ковром пушистым снегом
Выстелено все в округе.
Белочистым оберегом
Землю покрывает вьюга.

Ото всюду: справа, слева
Снег планирует на крыши,
Поступь Снежной Королевы-
Скрип мороза - четко слышен.

Июль 2010