Рахлуке слезы

Сны листвы зелены.
Они знают больше, чем смерть,
Они знают больше, чем жизнь
И не страшно им зеленеть.
И не страшно им умирать
Будто в сон их подсыпан яд.
Быть точнее и тише...молчать.
Вечность снова накроет им стол
Этим воздухом, что вечно свят.
Белый хор белых их матерей,
Где опознан только лишь голос,
Голос матери ставшей твоей.


Я обнимал растерянное время,
Я больше не был неуспевшим,
Я не устал искать таинственного зверя
С печальным обликом ступающей зимы.
Как постарела...

У слёз любви особый вкус,
Как будто боль ушла из сердца.
А на душе знакомый блюз
Возможность даст губам распеться.

И будут сказаны слова,
Которых ждут всегда, но всё же,
Они сражают наповал,
И покрывают дрожью кожу.

Ты подари мне этот взгляд,
Когда тревоги нет в помине,
А музыкальный пальцев ряд
Меня тихонечко обнимет.

Вот ночи первые огни
Зовут на улицу из дома.
А ведь когда-то были дни,
Где мы с тобою не знакомы.

И в этот самый тихий час,
За сладким сном ступая следом...

Облокотившись на руку, она
Скользнула бегло отрешённым взглядом,
Потом забыла тех, кто был с ней рядом,
И встретила отчаянье одна.

Шумел, как рой, разбуженный вокзал.
Сновали люди, уносили грузы...
Царило безразличье, лишь у музы
Слезами затуманились глаза.

По щекам твои слеза,
Трусишь бездыханно тело.
Тихо выскочит душа-
Я уйду на небо.

Вот с собою нож взяла,
И по венам вглубь ввела.
Был порез,за ним второй,
И ушла я в мир иной.

И Новый год уж за спиною,
Но вот какая незадача;
Капелью, снежною зимою,
Седой декабрь о чем-то плачет.
Жалеет видимо о том,
Что дни его других короче.
Уходит он, как мы уйдем,
А уходить никто не хочет.
Прощай, декабрь, замерзнут слезы.
Укроет белым их январь,
Вернет метели и морозы,
Мой старый друг, тебя мне жаль…

Замкнув пространство в четырёх стенах,
Страдает человек, увы и ах,
Несчастный узник скорби неутешной.
Сияет день за солнечным окном,
А у него – всё молнии и гром,
Как сладкий дым растаяли надежды.

От счастия утеряны ключи,
Обида захлестнула, хоть кричи;
Душа, терзаясь болью, застонала.
Осмелился на зеркало взглянуть –
Мурашки по спине: какая жуть,
Потом и отражение пропало.

Уныние гнетущее насквозь
Пронзило сердце, словно ржавый гвоздь,
Смятенья червь мозги вчистую выел...

Я задыхаюсь в море слез,
Что так и капают в тиши.
Разбился, падая мир грез.
И это крик моей души.
И мне не нужно объяснять
Тоска и боль заглушат всё.
И этих чувств нельзя унять.
Лишь только море слез моё.
Нет ничего, лишь пустота.
Это не чувствует никто вокруг.
Только растет частичка та,
Что состоит из слёз и мук.
Её нельзя остановить,
И не унять ее внутри.
И душу не кому излить.
Она ярче огня горит.

Капают слезы любимой
Его низа что посадили
Хунта неумолима

На свидании
он прикоснулся к ней
- Не страдай!
Перед рассветом ночь темней

Не может оторвать очей
Застыла
Капают слезы любимой
Хунта бесовская неумолима

А ОН...
А ОН СТАНОВИТСЯ ВСЕ СИЛЬНЕЙ

Говорят, что слезы очищают душу и любовь, и все мечты,
Многие об этом и не знают, многие не знают, но не ты.
Коней на переправе не меняют, к чему менять, коль пол пути прошли?
Многие об этом и не знают, многие не знают, но не ты.

И наша жизнь – написанная книга, мы – авторы, поэты и певцы,
Многие об этом и не знают, многие не знают, но не ты.
Переписать те главы невозможно и цензор – время строчку не черкнет,
А остальное, в общем-то, возможно, и что задумал – в этом повезет.

Колышет...

О, слезы, слезы виноватого,
О, поиск снова чистоты,
О, сколько же в душе предвзятого,
Боящегося наготы…
О, как душа боится каяться,
Боится обличить себя
И, грешная, болит и мается,
И затихает, не любя…
Но день приходит. Обнаженная
Она опять перед Отцом
И голова ее склоненная
Пред Божиим в себе судом.
И мыслью долго разбирается,
Себя готова защищать,
Но что-то в ней попутно кается
И это «что-то» не унять.
Опять сомнения, сомнения…
Но выбирает снова путь,
Где миражи и вожделения...