Пылающий

Хочу умчаться в неизвестность.
Хочу я раствориться в тишине,
В нирвану с головою окунуться
И в пространстве раствориться.

Хочу забыться я пространстве счастья,
В его нежные и теплые объятья окунуться
Не думать больше ни о чем и ни о ком
Кроме себя и ярко-коварной жизни…

Хочу забыть я прошлые проблемы,
Невзгоды прошлые забыть.
Из памяти коварной вычеркнуть ненастья той
Страсти и любви, что пылкой эйфорией были.

Хочу метеоритом пролететь,
Горячей лавой я пролиться,
Чтобы дотла...

Известно не из сказки, а из были,
Об этом классик написал, не я,
Как-будто из пылающей избы ли,
Иль остановит на скаку коня,
Так, этот русской женщине по силе.

Я там - внутри, вот этой оболочки,
фамилия и паспорт не при чём.
Её порвать возможно, на кусочки,
и сжечь до тла, пылающим огнём.

Лишить всего; питания и крова,
держать в цепях и в карцер посадить.
И мучить тело,пытками сурово,
но суть мою вовек не истребить.

ДТ
30.05.2016г.

О,как подобен я звезде,
Во тьме пылающей ночи:
Но ты,сомнения простя,
Свети всегда:свети,свети!


И в лучезарности ручьёв,
Себя ли вновь отыщем мы:
Но ты,идя на сонный брег,
Свети всегда:свети,свети!

Безмолвна ночь. Не слышно птичье пенье,
Восток затягивало серой массой туч,
Луна с ленцой холодное свеченье
Бросало наземь, как последний света луч.

Он у окна, с пылающей любовью,
С глазами, полными надежды и огня,
Взор приковал к петляющей дороге,
Где появиться через миг должна она.

Час пробежал. Еще. Тянулось время,
Молчал предательски входной двери звонок,
Еще чуть-чуть, в нем теплилося вера,
Сегодня он услышит райский голосок.

А между тем густою пеленою
С луною сонной...

Яков Есепкин

На смерть Цины

Пятьсот двадцать второй опус

Македонское ль солнце, Тироль
Наши бледные тени встречает,
Пьян свободой мышиный король,
Ангелочков Левадия чает.

Небеса от пылающих губ
Возгорятся и кубки пустые
Налиет беленой душегуб:
Лирам кафисты петь золотые.

Милый август, где арки твое,
Сени щедрые, емин услада,
Пусто вкруг, лишь горит остие
Магдалины ли, Евы близ ада.


Пятьсот двадцать третий опус


Яд веков истомил алавастр,
Где вечор баловались...

(25.03.2017)

Бог меня – Собою обезличил,
Чтобы я – обрёл Его лицо.
* * *
Моё сердце
Гонится за Тобой
И никак не может догнать.
Оно ещё не знает,
Что для встречи с Тобой
Ему надо остановиться
И смиренно ожидать эту встречу.
Не питая при этом
Даже малейшей надежды
На её возможность.
* * *
Только в абсолютной тишине
Ты услышишь голос Абсолюта.
* * *
Ни о чём Тебя не попрошу,
Чтоб не стать несчастным попрошайкой!
* * *
Сто тысяч первая попытка
Меня приблизит до Тебя...

Мы мертвы, когда одеты...

Я зову тебя с собой насытить твоё молчание, любовь моя,
Туда, где черными клавишами бесконечной музыки дышит белое.
Помнишь, как среди обнаженного доверия
Теплый ветер дыханья медленно раскачивал слова.
Лето твоих песен во мне,
Во всех касаниях, что обретали звуки вслед за моею рукой...
Оспаривая право на тебя...
Эта нежность и эта страсть,
Эта грация бабочки,
Этот контур медлительной луны,
Эти губы, что знают все правила поклонения,
Эта поэзия нежности...

Я бегу от этой связи, не желаю больше знать миг любви наполовину и тебя всё время ждать не хочу я и не буду. Закрываю эту дверь Я не верю больше в Чудо Мне достаточно потерь Больше ты меня не будешь светлой ночью провожать и тебя больше не буду нежно под руку держать дождь смывает поцелуи на пылающих щеках, оставляя лишь на память привкус рая на губах

Страдает тот, кто с верой разлучён,
Кто разделён со временем касаний,
Кто, ничего о временном не зная,
Уже затеял вечный разговор.
Кто, вопреки пылающей крови,
Изнанку многоточий не пророчил,
Склоняясь над бумагой тёмной ночью,
Чтобы писать ей белые стихи...
Чтоб захлебнуться в ритмике теней,
В риторике сквозного полнолунья,
Где обнажённость алого безумья
Развязывает руки псалтырей...
Взойти на эшафот публичных дней,
Взяв за руку любви сквозную нежность,
О, как божественно мы...