Пятый

Прилетает по ночам ворон,
Он бессонницы моей кормчий,
Если даже я ору ором,
Не становится мой ор громче.

Он едва на пять шагов слышен,
Но и это, говорят, слишком.
Но и это, словно дар свыше, –
Быть на целых пять шагов слышным!

Чувствуем с напарником – ну и ну,
Ноги прямо ватные, все в дыму,
Чувствуем – нуждаемся в отдыхе,
Чтой-то нехорошее в воздухе.

Взяли «жигулевского» и «дубняка»
Третьим пригласили истопника,
Приняли, добавили еще раза,
Тут нам истопник и открыл глаза –

Про ужасную историю
Про Москву и про Париж,
Как наши физики проспорили
Ихним физикам пари.

Все теперь на шарике вкривь и вкось,
Шиворот-навыворот, набекрень,
И что мы с вами думаем день – ночь,
А что мы с вами думаем...

Вьюга листья на крыльцо намела,
Глупый ворон прилетел под окно
И выкаркивает мне номера
Телефонов, что умолкли давно.

Словно сдвинулись во мгле полюса,
Словно сшиблись над огнем топоры –
Оживают в тишине голоса
Телефонов довоенной поры.

И внезапно обретая черты,
Шепелявит озорной шепоток:
– Пять-тринадцать-сорок три, это ты?
Ровно в восемь приходи на каток!

Пляшут галочьи следы на снегу,
Ветер ставнею стучит на бегу,
Ровно в восемь я прийти не могу…
Да и в девять...

Я не был членом никаких союзов,
При том не ведал дискомфорта никакого,
Но брало зло, когда шагала Муза,
Мимо меня, до Игоря Крутого.

От Игоря к Газманову, оттуда
До Николаева зайти есть пять причин,
Шагала далее, хватало сил покуда,
Предпочитая в основном мужчин.

Провинциалов участь незавидна,
Я понимаю Музу, ведь Москва - анклав,
И без нее творю, хотя слегка обидно
Но я пишу, на их анклав поклав.

А Музе что? Она такая ж баба,
Ей тоже хочется красивого чего-то...

Пока не придёт к власти женщина.
(это не Тимошенко)
Пока не придёт к власти женщина,
Не будет покоя в стране.
Покажет оскал свой военщина.
Ведут мужики нас к войне.
Экзотики пляшут любители.
В рутине вранья стынут души.
Растут капиталы грабителей.
Штаны протирают чинуши.
Натешатся сценами зрители,
Тайник откровений закрыв.
Восстанут народные мстители,
Терпенья черту преступив.
30.10.2004

ЗАИГРАЛАСЬ..
Заигралась не в игорном зале.
Рвётся одержимо на престол.
Будет у судьбы...

Моисею Господь говорил на тринадцатый месяц
По исходу с Египта: «Израиля славных сынов
Ты исчисли Мне общество всё по родам и семействам,
Дальше по головам с двадцати начиная годов.

Ополчения мужеский пол с Аароном исчисли
За Израиль способный и годный сражаться сполна.
В список комплексный женщин и челядь вносить не помысли,
Мне их мнимая часть в виде жён и детей не нужна.

Достучитесь в Синайской пустыне до каждого дома,
Ты да брат Аарон». Вот и весь этих лет Избирком.
Мёртвых душ...

Понедельник - день тяжелый.
Надо встать пораньше, В школу
не забыть мне взять тетрадь,
Чтобы палочки писать.
Взять с собой два апельсина -
Я их будем рисовать,
А на следующем уроке -
буду дольки я считать:

Эта долька - для меня,
Эта долька - для тебя,
Эта долька - для Полины,
Эта долька - для Марины,
Эта долька - для Сережки.
Эта долька - для Антошки,
Сколько будет долек? Семь?
Значит лишнюю я съем.

Понедельник - день тяжелый,
Мы с утра играем в школу.
Учит строить нас...

Стал народ роптать на Господа,
А пришельцы больше всех -
Кто нас всех накормит досыта? -
И ввели евреев в грех.

Обнаруживали прихоти
Отщепенцы пришлых масс,
И сыны за ними хныкали:
«Кто накормит мясом нас? -

Манну хаяли и плакали,
На мучной взирая мусс -
Долго смачно мы не какали,
Позабыли мяса вкус,

Что в Египте ели даром мы.
С тем, что запретил ислам,
Не согласны мы с татарами,
И в свинью есть можно нам,

Если завалить нечистую,
Освятив пред тем ножи,
Шашлыка кусочки...

В жестокий зной укрылся Авраам
И медитировал среди дубрав тенистых:
Быть иль не быть обрезанным Богам?
Он спорил сам с собой за атеиста:

«Что обрезается - всего лишь плоть,
Какая б ни была она при этом.
Бескрайнен, бестелесен наш Господь,
Обряд сей - знак священного завета».

Сам Авраам обрезан был уже
И потому совсем не удивился,
Когда в сопровожденье двух мужей
Бог племенной внезапно появился.

Отвесил Авраам земной поклон
И за назойливость просил прощенье,
Обхаживал гостей...

Семь месяцев блуждал Ковчег Господень
В чужой земле по разным городам
Филистимлян, но был им неугоден -
В хозяйстве совершенно непригоден
И полчища мышей при нём всегда.

Когда ж наполнился тот край мышами
Настолько, что без писка не ступить
Босою ножкой благородной даме,
Филистимляне вместе со жрецами
Совет держали – как им отпустить

Ковчег Господень побыстрей в то место,
Где быть ему сподручней... Приплатить
Жрецам придётся, здесь не отвертеться.
Решил Совет: «Собрать с народа...