Пустыри

Я разделю с тобою ночь и день,
И тень отличия, и время откровенья,
И белый снег у королевских пустырей,
Где вереск задержался на мгновенье.
И дождь, стекающий по откровенью губ,
И тёмный знак земного превосходства,
И теплоту переплетённых рук
В усталости бессилья благородства.
И дар - удар вновь не предугадать,
И тонкий лёд, и коронацию касаний,
И долгий срок молитв, идущих знать
Наш ежедневный праздник расставанья.
И след нами пролитого вина
В сонетный звук лирической октавы,
Что...

Отсчитывая время как монеты,
Ты забываешь спрятанные где-то

От самого себя счастливые моменты,
Решаешь продолжать эксперименты,

Откладыванья жизни на потом.
Спешишь по жизни…за своим хвостом,

Не замечая, что бежишь по кругу.
Себе, вменяя лишь одну заслугу,

Мол, создаёшь себе запасы, на потом.
Закончив круг, утешившись грошом,

Опять твердишь: успею я пожить!
Сейчас мне следует запасы накопить!

Пока ты копишь их, они истлеют в пыль,
А там куда бежал, откроется пустырь...

Клён кудрявой главой,
Ветру кланялся вслед.
Искал просьбы мольбой,
Избавлений от бед.

Только вольным ветрам,
Дела нет до мольбы.
Покорившийся сам,
Зря ждёт милость судьбы.

И ломают шторма,
Плоть ослабленных тел.
И отчаянья тьма,
Губит тех, кто не смел.

И без боя падёт,
Себя давший сломать.
И в себя заберёт,
Его плоть Земля-мать.

И пустырь, там где клён,
Покорившись штормам.
Ветру сделал поклон,
Преломив себя сам...
Марковцев Ю.

Вадику Папуре и всем тем, кто погиб, защищая Жизнь и Справедливость 2-го мая в одесском Доме Профсоюзов. Мы - не забыли...




Светлый мой, незнакомый - Ты,
Отболевший Землёй так рано,
Что на сердце словно пустырь
Выжгла болью свежая рана...

Светлый мой, ясноглазый... Кто?!
Так жесток, что устроил бойню
Тем, кто близко знаком с Мечтой?
Я хочу и узнать, и помнить.

Светлый мой, убиенный тьмой...
Осенённый нетленным Духом,
Ты уже на пути – Домой...
А у нас, без тебя, разруха...

Ну вот уже и время октября.
Пестра его причудливая прана.
Дымят костры на грустных пустырях
и пахнет прелью приторно и пряно.

Зима наступит, хрустнет тонкий наст,
и будут тучи, тихие как рыбы,
глядеть на глубоко осенних нас
и сыпать снега медленные глыбы.
Ссыпать на наши тёмные дома
отсроченных бессонниц белый пепел.
Мы беззащитны, нас легко поймать,
дороги вьюгой связывая в петли…

Коптит октябрь подмокшим фитилём
и снег, того гляди, по скользким сходням
сойдёт с небес и под...

Бесчисленные взрывающиеся камни
Носились по пустырю наперегонки
С попавшими в окружение моряками
И прапорщиком по прозвищу Арлекин.

В объятия вымораживающей ночи
Бросало обезображенные тела.
Угадывалось в изысканности пророчеств
Значение заколдованного числа.

В пространстве переплетающихся туннелей
Подаренные предшественниками сны
Посмертными наваждениями бледнели,
К реальности эманаций обращены.

Безжалостная кармическая ментальность
Высовывала змеиные языки.
Беседовал с...

Каким ты видишь этот мир?
Кто человек? Творец? Вредитель?
Он яд Природы? Эликсир?
Добра, быть может, зла служитель?

Зачем рожден он на Земле?
Чтоб жить, как в волчьей стае?
Чтоб утопать в духовной мгле?
Быть алчным негодяем?

Или был создан человек
По замыслу Вселенной,
Чтобы нести из века в век
Творенья Свет бесценный

И созидать вокруг себя
Гармонию, духовность,
Не разрушая, не губя,
Отвергнув всю греховность?

Каким ты видишь этот мир?
Кто человек? Творец...

Давно, прошло уж лет немало,
Глядел мальчишка из окна
В окно напротив, где рыдала
Девчонка. В чём её вина?

Но наказала видно мама
За двойку в школьном дневнике,
Так непослушна дочь, упряма,
Слеза из глаз, платок в руке.

Хотел её утешить мальчик,
Нарисовал большой цветок -
Простой зелёный одуванчик,
И показал ей тот листок.

Девчонка вмиг утёрла слёзы,
Улыбка на лице в ответ,
Забыты мамины угрозы,
Ведь девочке двенадцать лет.

С тех пор к окошку после школы
Скорей бежали...

Какая грусть – заросшие сады,
Три камушка осталось от деревни;
Так от земли прославленной и древней
Затёрлись даже памяти следы.

И вычеркнуты целые века, -
Так тихо, будто не было иначе,
А здесь когда-то хлеб дышал горячий,
И жизнь текла, как струйка молока.

Крапива жжёт непрошеных гостей,
И колется бесплодная малина.
Потерянное! Как оно манило
Своих, давно оставивших, детей.

Тяжёлою отеческой тоской
Дышал пустырь, ещё живущий прошлым,
И был прогресс навязанным и пошлым...