Пустыня молчания

Прежде, чем упасть на землю,
Позволь мне зайти немного дальше,
В твой «смертоносный» изгиб...
В твою самую тонкую литеру,
Ту, что всегда в объятиях ветра.
Позволь мне быть ожогом середины августа,
Когда бархат исходит шипами,
А время заостряет свои стрелы...
Когда хранилище Вод тишины разливается,
Чтобы не сдержать нашего сумасшествия.

Хлынуть к теням Караваджо,
Туда, где осень достает свой бестиарий заброшенных сердец
И играет сонетную, черно-белую музыку;
Посмотри на меня, пока...

В молочно-розоватой глубине
Тая извечный голос океана,
Купается в сверкающей волне,
Придя в наш мир негаданно-нежданно.

Песчинки пляжа вьются в бурунах;
Воспоминанья шепчут о далёком -
Нездешних видах, прежних временах
И жизни в мире чудном и глубоком.

Всё помнит: вдаль плывущий, в юдоль тьмы,
Волшебный сон - прозрачных рыб мерцанье;
Свеченье красок - драгоценный миг,
Разбивший вечный сумрак ожиданья.

Прикосновенья лёгкие существ,
Чьим домом и убежищем служила;
Все чудеса...

Нечаянный вор неуслышанных слов
Додумывал их, и попыток число
Росло без конца, ибо снова и снова
Ему не хватало то взгляда, то слова.

Остались, как были - ответ и вопрос:
Что взял в тишине и без спроса унёс?
Украл, что не видел, и необъяснима
Трактовка молчанья прекрасного мима.

Непрошенным был, приглашённым не стал,
Глотал на морозе холодный металл
И пил через боль ускользавшие немо
Из губ неподвижных сухие фонемы.

Как глупо слова нерожденные пить,
Когда...

Всё дольше молчанье, всё реже
Улыбки твоей иероглиф
Приходит, а глупая нежность
От звона случайного вздрогнет,

Сожмётся в комочек, и взгляд ли,
Рука ли потянется к трубке…
Но вызова нет, и навряд ли
Придёт он за долгие сутки.

Бредут они медленно в осень
Сквозь волглое марево лета,
И бьётся молчанье вопросом
С известным до боли ответом.

Последний лист календаря
Растаял вот и всё
Последний лист календаря
Что было то прошло

Дела заботы смех и слёзы
Мечты погасший свет
Из года в год мы верим всё же
Что впереди рассвет


Былые дни остались в прошлом
Их не воротишь, слышишь, нет
О чём грустишь, и что тревожит
Тебя в пустыне прошлых лет
Что ищешь в памяти уныло
Свой взгляд, уставив в пустоту
Жаль, видно что-то тебе было
Оставить в прожитом году

Последний лист календаря растаял всё и вот
Пробьют часы...

Учили в детстве - береги честь смолоду,
Ну Вы ведь знаете... как платье снову.
Потом, что слово-серебро, молчанье-золото,
Был вынужден принять я это за основу.

В пять лет узнал – де, ноги кормят волка,
Чуть позже пионервожатый кратко пояснил:
Чем меньше спишь тем будет больше толка,
Чем меньше ешь тем будет больше сил!

Недолго спал, ел мало и почти не пил (?)
Под руководством партии усиленно... тупил,
А, что до ног, - уж полстраны исколесил -
Чужие саночки, не покатавшись сам...

Где время сровнялось в единую вечность,
Молчанье, забвенье, пустую беспечность.
Губами ловлю ускользающий воздух.
Меня больше нет, лишь истрёпанный кожух

На мёртвой дороге, укутанный пылью,
В короткие сроки становиться былью.
Тянусь обескровленной жизнью к рассвету,
Цепляясь корнями несмело за эту

Незримую почву минувшего лета.
Слепыми глазами, хоть краешек света
На пасмурном небе увидеть хочу я,
Где ветер мне раны целует врачуя.

Где время сровнялось в единую вечность...

В далёком тихом городке
Живёшь в заботах и тревогах,
Не вспоминая обо мне, -
В твой сон приходит другой кто-то.
Идёшь вечернею порой
По зимней улице пустынной,
В чьей-то руке твоя ладонь
И ты кому-то шепчешь: - "Милый..."
А снег летит, летит, летит,
С январьской вьюгой резвится.
А снег кружит, кружит, кружит
В мои ресницы он садится.
Счастливый свет далёких глаз
В хрустальных льдинках отражает,
И сквозь метель в вечерний час
Твой образ в сердце оживает.
Вновь вспоминаю я тебя...

Усталый странник повидал много миров:
пустынь, помоек, кошмаров.
А здесь - оазис, пышные цветы,
садовницы прекрасные черты.

Спасибо за глоток живой воды!
Спасибо за Пространство Красоты!
Садовниц ныне этих мало так,
что превращают пустошь в сад.

Творцом подаренный нам райский сад
все превращаем дружно в ад.
Я посажу в твоем саду свои слова-цветы,
пусть всех гостей порадуют они.

И от улыбок ясных их
родится вновь прекрасный стих!
И увеличится Пространство Красоты!
И...

И теперь, загнанная в угол, краем живой плоти и
вонзенной иглой сознания понимаешь –
как противен фрак и декольте на обочине пыльной дороги.
Как навязчиво выглядят одинокие пальмы и
как некстати всеобщее голосование, пискливое брюзжание и заносчивость.
Как отчаянно пульсирует в тебе
в другом увидеть отражение,
но оно лишь тускло мелькает и оседает пылью.
Вороватая крадучесть спешки и упреков скольжение.
Об асфальт, напрягаясь, трутся шины,
ершатся щетиной.
Взгляд на...