Пустой

Пусть наши Женщины всегда
Нас красотою опьяняют.
Любовь для них - это среда,
В которой наше сердце тает!

Пусть до смерти пять дорог –
Прошагается шестая…
Точка.
Скорбный эпилог.
Лучше, если б запятая.
Слушай, Господи! – вскричу –
Зря затеял эту смуту.
Погоди гасить свечу,
Дай последнюю минуту.
Сам не то чтобы велик,
Но не мельче всяких прочих…
Дай доправить черновик,
Дотянуть до многоточья.

Пусть там кто-то не хочет,
Выбираю из двух:
На заборе не кочет –
Среднерусский петух.
Горлопан и задира,
Ну и что из того?
Ведь заборная лира
Возвышает его.
Он всё видит и знает
На обносках страны.
Он, увы, понимает –
Наши дни сочтены.
Не от песен весёлых,
А чтоб вспомнить потом
Этот мёртвый посёлок,
Этот брошенный дом.
Не дрожащие твари,
Что нам суд-пересуд.
Петуха скоро сварят,
А меня отнесут
В ту недальнюю область
Где никто не живёт.
Успокоимся оба,
Там ни дел, ни забот...

«Пусть жизнь, пиная нас, сломает ногу! –
Сказал мужик, припомнив что-то Богу. –
Мы на полях с рассвета до заката
Гнём спину, но живём все не богато.
Весною сеем, летом косим, сушим,
Во всё живое вкладываем душу.
А осенью берёмся за уборку,
Забыв болезни все и отговорки.
Пылают руки и дымятся плечи,
Но мы работой сами себя лечим.
И что имеем?! И чего добились?!
Сосновый крест, да камень на могиле.
При жизни этой, хоть разбейся даже,
Никто спасибо за наш труд не скажет.
Да что там...

Ты не грусти, что любовь постарела,
Лето уходит, допеть не успело песню…
Осень!!! Поет ни о чем.
Ветер тасует “осеннее золото”
Вниз по наклонному, пыльному желобу
Катит, фортуна. Пустой фаэтон…
Покинув дорожные, мягкие кресла
Беспечная юность внезапно исчезла
Бесследно растаяв в туманной дали..

И осень приходит, дождик заводит
Туманных рапсодий, густой перезвон…
Густой перезвон, опадающих листьев
Визгливых мелодий, взволнованный дисконт.
Падают, падают, падают желтые листья...

Слепые окна в пустом доме,
В них запущения раззор.
Печаль ненужности в них стонет,
Живёт в них брошенных укор.

Живёт в покинутых них нами,
Вопрос оставленных: - «За что?!»
Но мы не знаем это сами,
Того, не ведает никто.

Так просто в мире всё сложилось,
В нём так бывает иной раз.
Что Небесам попав в немилость,
Здесь кто-то брошен был из нас.

И не смотри ты так, с упрёком,
Слепыми окнами дом вслед.
Был и со мною мир жестоким,
И знал я тоже горечь бед.

С тобою в чём-то мы...

Это не грех, когда пусто в кармане,
Просто жизнь в мире тогда тяжелей.
Деньги, в нём двери открыв все пред вами,
Сделают вас в нём, важней для людей.

Только у тех, кто жить хочет по совести,
Часто карман отчего-то пустой.
И чаще он, жизни бедной здесь горести,
Знает и чаще, знаком он с тоской.

Но и богатство, не всем дарит радости,
К счастью, за деньги всего не купить.
Дарят они, лишь утех плотских сладости,
Но не сумеют, любовь заменить.

Мир так устроен Земной — людям нужно...

Когда умрет всё:
и мысли, и лица,
Скажите, пожалуйста,
как мне молиться?

Рот открывая
в молитве пустой,
Как же мне, глупой,
прикрыться мечтой?

Мне б душу открыть
и выбросить свечи...
Жалко, что время
меня не излечит.

Иконы - на полку,
библию - сжечь.
Жалко, что веру
не уберечь.

Умерло всё:
и мысли, и лица...
Боль и утрата.
Бог и убийца.

Я давно уж остыл,
я мертвец средь живых,
ты не жди от меня нежных слов,
и мой трепетный пыл
вспоминаний былых
не подумай принять за любовь.
Когда гаснет костёр
Стелет по лесу дым,
Своей ложной надеждой маня,
Так когда-то в упор,
Хоть и был молодым,
Стал таким же дымом и я,
От любви слепнет всяк,
И юнец, и старик,
пусть тот дым не увидят они
Ну а сердцем за так ,
Чувствую холода лик,
Чувствуй сердцем людские огни,
И, конечно же, бойся всех ложных надежд,
Хоть твердят: «Дыма...

Я строчку зачеркну,
Не так всё — не о том.
Стучит дождь по окну,
Нас просит пустить в дом.

Бессмыслица — иссяк,
Но в сердце нет покоя.
И снова — всё не так,
Не то всё — всё пустое.

В уме слов бормотанье,
Но зря ищю свет в нём.
Бессмысленно старанье:
Лишь пустота — в пустом.

Зачем я здесь — такой?!!
Во мне нет веса смысла.
Стать смог лишь пустотой,
Должно быть — раз так вышло.

Я строчку зачеркну,
Скрыв буквы в ней чертою.
И вырвав лист сомну,
Пустое всё — пустое...