Пурпур смерти

Смерть всегда нас застаёт врасплох.
Время смерти – это тайна Бога.

2.
Перед смертью эго умирает,
И становится всё просто и легко.

3.
Есть смерть души и тела смерть,
И выбор – лишь за человеком.

4.
Две смерти поджидает нас.
Какой боишься больше?

5.
Наступит день, который жизнь итожит.
Какой итог я подведу в тот день?

6.
Смерть невозможно обмануть,
Она – один из ликов Бога.

7.
Кто никогда не умирал,
Что может рассказать о смерти?

8.
Смерть очищает наши души.
Как...

Смерть всегда неожиданно врывается,
И вырывает из глубин все самое перманентное.
Как правило, все самое сокровенное,
Все незыблемое, незабвенное.
размерами с вашу личную вселенную,
вот тогда-то все и начинается.
Скатывается и переворачивается.

Небо у нас одно на всех.
Но для каждого оно чернеет в разное время суток.
В разное состояние души,
В разные типы шуток.
Но смерть всегда приносит темноту.
Ведь, по сути, это закрывание глаз.
Возможно, однажды кто-то рядом с тобой не...

Я не знаю зачем и кому это нужно,
Кто послал их на смерть недрожавшей рукой,
Только так беспощадно, так зло и ненужно
Опустили их в вечный покой.

Александр Вертинский / Юнкерам на смерть.


Оттого, что так смерть ждет кровавую жертву,
Оттого, что бессонниц и слезы рекой -
Молодых и красивых отправили волей
В их последний и смелый решительный бой.

Рукоятки от сабель, штыки и наганы,
Все, что было у них под рукой -
Все лежит на земле, окаянно-упрямо,
И горячая кровь остывает...

Смерть живет в моих пробитых венах,
Плесень тлена по всем ним разлита.
От тоски никуда не укрыться,
Радость жизни почти позабыта.

Нет покоя мне душными днями,
Смысл жизни почти ускользает.
Дай нам Знание, Господи Боже!
Все случилось как будто не с нами...

Я живу, словно солнечный зайчик,
Чуть что тень - и меня уже нету.
Мой любимый и ласковый мальчик,
Ты прости меня: это секретно.

Как умру, вы меня схороните
Над речною могучею кручей.
Пусть могилу отчаянный дождик
Поливает...

Этот мальчик был не такой, как все дети.
В свои 6 лет он уже почему-то думал о смерти.
И каждый раз, когда вечером мальчик ложился в кровать,
Он начинал как-будто бы медленно умирать.
И каждая ночь его не проходила без слёз.
И мучил мальчика все время один и тот же вопрос:
Неужели мир останется прежним, когда умрёт он?
Люди будут всё также утром ходить на работу,
Равнодушные люди будут ходить по улицам,
Разговаривать, хохотать, немного сутулиться,
А его самого не будет нигде...
В...

После смерти, на мгновенье
Наступает просветленье
Чистый ум и восхищенье,
Всё в священном откровенье:
Мой Боже, как прекрасно Всё,
Как велико Твоё Творенье!

I

Даровали, Господь, мертвым чадам Твоим
Тесьмы красной мотки да сребряны сувои,
Боле таинств не ждем, а в рядне предстоим,
Перстов прячем искол за смарагдами хвои.

Серебро, серебро, много ж было его,
Так покрали шары с ёлок жалкие тати,
Снеже черный округ, тлумных звезд святовство,
Царичей неживых весело ль им венчати.

Сестры нас предали в новогодней гурме,
Девы белы влачат по адницам рамена,
Их и лядвий пронять здесь неможно Чуме,
Только розы горят в огне храмного звона...

Триптихи и трилистники

I

Спрячем в кайстры сребро и приидем туда,
Где псалмы нараспев ангелочки читают,
Безвиновные мы, а легли в невода,
Чтобы значил Господь -- человеков считают.

Гурбы снегов горят, Новый год, яко встарь,
Востречают, хмелясь, индо мертвых царевен
Оживить ли вином, и всехрамный алтарь
Прибран хвоей слезной ан изжертвенно древен.

Лебедь-Господе, мы удушенны гурмой,
Пурпур слит из очес, перебиты рамена,
Виждь колоды в крови, да с цветочной сумой
Каждый ныне...

I

Не изжити, Господь, агнцам страхи Суда,
Поржавели в сребре херувимские трубы,
Ангелки умерли, так созвали сюда
Неживых царичей чернецы-страстолюбы.

Смерти ждали, равно ж неурочно пришла,
В очесах агнецов и Звезду угасила,
С елок сняли шары – кутией зазвала,
Пировать нам теперь, аще Божия сила.

Вижди, нет у жалких и цветочных рядниц,
И музыков они удушенных не спрячут,
При Ироде пили, ныне падают ниц,
Над колодами пусть векоприсно и плачут.

Лиры наши тяжки и были на миру...

Четыреста семьдесят седьмой опус

Мел и мрамор с фаянсовых лиц
Докрошит златописная вечность,
Лей, август, хоть бы роскошь столиц
На лилейных старлеток увечность.

Не блюла Финикия венцов,
Одеона во слоте зерцала,
Шелк совьется - виждите певцов,
Коих эта юдоль не взерцала.

Чела наши доселе темны,
Звезды пьем и свечей благовонных
Яд лиется в цариц ложесны,
Опочивших меж шелков червонных.


Четыреста семьдесят восьмой опус


Яду сахарным вишням, под эль
И арак стелят черные...