Пули

Я вам мозги не пудрю
Уже не тот завод
В меня стрелял поутру
Из ружей целый взвод!
За что мне эта злая нелепая стезя?
Не то чтобы не знаю-
Рассказывать нельзя!

Мой командир меня почти что спас,
Но кто-то на расстреле настоял
И взвод отлично выполнил приказ.
Но был один, который не стрелял.

Судьба моя лихая
Давно наперекос.
Однажды языка я
Добыл, да не донёс.
И странный тип Суэтин
Неутомимый наш
Ещё тогда приметил
И взял на карандаш.

Он выволок на свет и приволок...

Я постиг, что ущелья — это дно,
И хоть всегда я слушал заветы отца,
Но в итоге я понял одно:
Эта жизнь не стоит и выеденного яйца!
Подумай, для чего ты живёшь
И что тебе вообще нужно от жизни?
Всё, что тебе втолковывали с детства — ложь,
А истина в одном лишь бандитизме.
Это не война, а протест
Против тех, кто ради нас не ведёт и бровью.
Позором заляпан каждый их жест,
А позор смывается кровью!
Эти держиморды хотят нами владеть,
А от наших обычаев им ничего не надо.
Лишь поэтому...

Послушайте,
Ветер разносит хрипло
О сплочении наших врагов.
Мне кажется, это дело гиблое,
Приманка для дураков.
На войне, как и в искусстве,
Необходима печать вдохновения.
Коль пришёл ты пугливым и грустным,
То тебя обязательно ждёт поражение.
Нет-нет, мы совсем не должны ждать чудес,
Чудеса для ленивых и для бездарных.
Если ночью мы пройдём это болото и этот лес,
То выдержкой по нашим врагам ударим.
Эх, как хочется мне самому поскорей
Расправиться с этим змеиным гнездом!
Но...

Собачья жизнь...
Промок я под дождём...
Плетусь в грязи я по колено...
Куда идти, когда кругом
Зелёные лесные стены?
Куда пропали эти твари?
Глумливый ветер бьёт в лицо!

С е р ж а н т С и н ё в

Поторопитесь!
Ну же, парни!
Догоним этим подлецов!

Р я д о в о й В и к т о р о в

Всякий горец нам смерти желает,
Не поймёт это только глупыш!
Все мосхадовцы жаждут рая
Черепицей взрываемых крыш!

Р я д о в о й С т е п а н о в

Лично я вырос в тех краях,
Где знают о войне...

Однажды в юности я хотел
Хоть уродом, хоть калекой, но прожить
Отмеренное время
В гуще житейских дел,
Среди ординарности и лжи.
Хотел выклянчить дней у Бога
И дворнягою проскулить до самой смерти...
Но не нашёл я подходящего слога,
Созвучного прислужливым смердам!

Лучше слепым быть, чем зрячим,
Чтобы не видеть кровью омываемую сушу.
Я плюнул в лицо жизни, но получил на сдачу
Мерзость, разорвавшую на клочки мою душу.
После я не хотел уже жить,
Я хотел умереть в бою...
Теперь я...

Заря горела пламенем заката,
Вечерний сумрак закрывал луну,
Под ливень слёз безусые ребята
В тот вечер уходили на войну.

Мне помнится, как старший мой братишка,
Прощаясь,всех нас крепко обнимал,
В ту пору был я маленький мальчишка,
Причину материнских слёз не понимал.

Я маме говорил : "Не плач не надо",
Сжимая её серенький платок,
А уж на западе гремела канонада
И эхом уходила на восток.

И с каждам днём раскаты приближались,
Лишая нас спокойствия и сна ,
И мы от страха ближе...

Пой песню
Прославляй страну.
В далёком 45 ом
Прищучили "чуму".

Как "гниду" раздавили
Развеяв "чумный" прах.
И знамя водрузили
У мира на глазах.

От свастики и рабства
От гнёта нелюдей.
Спасли народы мира
Из лап, концлагерей.

Освободили землю
Вернулись в мирный быт.
А под Моравскою Остравой
Мой дед по матери, погиб.

Прошёл с боями пол Европы
Громил без устали врага.
От пули, бруствер у окопа
Не спас, Ивана Шапова.

Валерий Куроленко.

Вгрызалась смерть в окопный бруствер,
выплёвывая мёрзлый грунт,
сухой и для неё безвкусный.
И в краткой толчее секунд
рвались и судьбы, и шинели
на клочья или навсегда.
В истерике шальной шрапнели
катилась русская звезда
по закоптившемуся небу.
Но заглушая тихий стон,
как-будто сон, как-будто небыль,
пасхальный возлетал канон
над выдохшейся канонадой,
и слушал обгоревший лес,
забывший птичии кантаты:
"Христос Воскрес! Христос Воскрес!"
И батареи вновь зверели,
показывая свой...

Глаза в пролетарских прожилках,
Трёхдневный наждак бороды.
И с криком выходит улыбка
С разорванной жаждой губы.

Зверьками пугливыми руки
Трясутся в карманах штанов,
Бутылочный рот бормотухи
Уже к поцелую готов.

Кадык, как затвор автомата,
Летящие пули глотков.
Дурманит портвейна соната,
Хрустят позвонки огурцов.

Убиты раскаянья мысли,
Утоплен старательно стыд.
Остатки надежды раскисли,
Грядущее плачет навзрыд.

На землю продрогшую брошен,
И тут уж клянись не клянись...

Замесила тетка Глаша
Тесто сдобное не зря,
В чугунке доходит каша,
Да уха из пескаря.

Потому как скоро гости,
Гости нынче не просты,
На фуражках белы-кости,
Да на кителях кресты.

Полицай ей брякнул местный:
"Надобно принять чертей!
Чтобы харч на стол был честный,
Да приличная постель!"

Мол, прийдут, пожрут и лягут,
С зорькой утренней уйдут...
Вот и трудится бедняга,
Поспевая там и тут.

Кто-то стукнул по окошку!
(так соседи не стучат!),
Может Дуська дура-кошка
Кличет...