Публикация

Я пишу твои губы...
Ты спрашиваешь, почему во мне еще так много любви...
А в моих закрытых глазах мы после рассвета и ночи -
Матадор укрощающий матадора.
Соль падает из моих глаз, слова в воздухе, я их выдохну губами в губы...
Я пишу твои губы...
Все что делает нас красивыми возрождено из пепла,
Пеплом целовано...пеплом станет...
Кроме одного...
Когда у тебя отберут тело останется лишь Душа.
Жизнь это краткое эхо, воспоминание,
Оклик прощания меж бездной, глубиной и пустотою сада...

На часах Спелость..
На губах Август...
А в глазах Эхом
Ситцевая Плаха.
Упадут Листья
Расцветут Белым...
На душе Память
Красным переспелым.

Никогда не был...
Навсегда буду.


© Copyright: Эдуард Дэлюж, 2016
Свидетельство о публикации №116081104119

Фермата чистого глотка
Снимает утро черную повязку
И поступь данности легка,
И безоглядна поступь ласки.
Твой выход женщина,
Твой выход демон снов!
В руинах обнаженных алый пепел…
И алый стих, где пьяный полубог
Целует рифмой непокорных бестий.
Я не забыл, как плачет тишина…
Молчит пустотами и разжигает жажду,
Где тень глотка наивна и чиста,
Где и за тень огонь взимает плату.
Ночи всевластия, фермата алых снов…
Я не проснусь… я не хочу проснуться!
Ожогами ночных цветов
Мы...

«Death weeps because Death is human»
Смерть плачет, потому что Смерть человечна.


Что делает живыми эти звуки?
Как громки засыпающие травы!
Как бьет закат по стеклам звонкой мукой,
Как голоса беззвучны у черты!
Избранник осени, тебе пора на плаху,
В тень песен – послевкусия молчаний,
Которые состарятся с тобою
Чредою остывающих пространств.
В почти недвижном шепоте деревья,
Они сегодня вечны, смертны, пьяны…
У мертвой точки останавливая нас.
Твоя тревога - это просто сновиденье...

"Говорят,
Боги боятся страсти,старости и смерти...
совсем как люди"

И эта ночь пройдет,
В тенях покой родится…
Кочевникам любви
Постель стеля из снов.
Поэзия ночей,
Я мог в тебя влюбиться,
В крови у нас течет
Отвага диких пчел.

Твои глаза близки
А боги так ревнивы.
Сад посреди огня,
Отчаянье глотка.
Касание свечей,
Теряют тени силу…
Натянута струна
Безудержного «фа».

Оденемся в цветы
Проснемся в эти строки
Сентябрь похож на серп…
Качнулся Аналой.
Как откровенна ночь...

Нас предавали в темя,
Нам стреляли в спину,
Нам улыбались висельники,
Мы улыбались гильотинам.
Нас забрасывали камнями…
У нас просили прощения.
И мы бросали камни…
Учились просить прощения...
Так львы становились ягнятами.

Кто ты, алая кровь, если и жизнь, и смерть - всего лишь время года...?
Если всё в этом мире лишь декорации, обрушившиеся на тебя?!

Жизнь - это иллюзия сердцебиения?

Никто и никогда не узнает друг друга в лицо.
Когда-то мы придумали условный знак для этого...

М.Цветаевой

Кем тебе суждено быть
Жертвой иль палачом?
С кем тебе суждено плыть,
Обернутой кумачом?
Где постелют тебе постель
В храме или в саду?
Кто остудит твою свирель
Холодом поутру?
Кто прикажет губам шептать
В земном бреду?
Кто решится к себе прижать
Обескровленную звезду?
Кто на время тебе одолжит
Королевскую стать,
Чтобы эта звезда смогла
Блистать?
Кто заплачет, когда ты уйдешь
Вдаль?
Кто подставит плечо–сталь,
Где пылает, как стыд, мир.
Где крестили тебя Мариной...

Тут на земле, есть места вечности.
«В эти стихи вложены две души...»

Выдержи жизнь, чтоб говорить о Любви.
Выдержи смерть, чтоб говорить о Боге.
Вычерти всепрощение на Пороге.
Вымоли вседозволенность у любви.
Вытерпи этот холод...на иконах зима.
Ночь глубока - глубока...в ней бескрайние степи.
Выспись в объятиях будущей вечной весны...
В той колыбельной, что упадет на веки.

Там, где начнется твоя душа, там и я начнусь...
Там, где луна расцвела для нас мотыльками,
Долгая - долгая...

Изгибы сумерек надменны и ревнивы...
И ходят тени, как ночные пилигримы,
Сжигаемые внутренним огнем...
Сгоревшие уже в своей тоске,
И оттого темны их раны...
И оттого цвета их ран - отрава...
Тому, кто вторгся в чтение Имен.
И в этом жертвоприношении глазам,
Я рад живым фонарным эпиграммам,
Где смех лучей не даст прижать нас к Жалу...
И неизвестный демон отойдет.
Где предначертанность - не более чем сон,
Игра рассудка этой светотени...
Сквозь черное цветение луны
Снежинки опадающих...

Мне было три вести, одна была с юга,
В тех алых губах, целовавших мои...
Слова обжигали смертные губы
И вечность писалась с белой строки.
И стены дышали узором признаний,
И мой проводник был печальней меня,
На несколько вечностей Истин Грааля...
На пару мгновений евангелия дня.
И мне говорилось, дышалось, молчалось
Сквозь кожу еще не болевшую тьмой...
И ты мне шептала чуть слышно осану:
Не убоись вернуться домой.

Мне было три вести, вторая с востока...
Старик разговаривал с тенью...