Прутья

Басни



МЕДВЕДЬ И ЦЕПЬ

В тайгу пришёл какой-то немец

Дрессировать лесных зверей.

И начал шустрый иноземец

Медведю в уши лить елей.



Он разбудил его в берлоге,

Нещадно сахаром кормил,

На задние поставил ноги.

Предупредителен и мил:



«Мы видим, ты – медведь достойный,

Но вдруг потянет смыться в степь?

Чтоб всем нам было поспокойней,

Посадим мы тебя на цепь.



Смотри, какой счастливый случай,

Ведь у тебя такая стать,

Давай-ка мы тебя...

Бесчинство листопада,
Печальная пора!
Внезапная прохлада,
Трава в саду сыра.

Но как вернуться в лето,
В недавнее тепло?
Наложенное вето
Не тонкое стекло.

Летят с деревьев листья,
Повсюду желтизна…
Кусты прутами виснут,
Погода холодна.

В бескрайности расстройства
Тоскливая душа,
Дожди коварным свойством
Облить быстрей спешат.

Не греет солнце светом,
И в теле дрожь-озноб…
Лишь память рикошетом
Дарит тепло взахлёб.

Я - Ничто! И я - Бог!
В том сокрыта великая сила.
Что поможет себя обрести,
и в гармонии жить.
Всем дар'ую Любовь,
что мне Вечная Жизнь подарила.
Я вернулся домой,
и мне больше не надо спешить.

Путь, которым я шёл,
не имеет теперь уж значенья.
Опыт жизни, что я получил,
он другим ни к чему.
Жизнь не где-то, а здесь и сейчас,
в этом самом мгновеньи.
Выбор твой – к Свету ввысь
или сгинуть в кромешную тьму.

Долго я каменел,
но растаяли всё же сомненья.
Слава бо Же...

Так донские казаки шли в атаку!
Но не каждый вернется до хаты…
Много их за века в степях полегло,
Хотя рубили врага… они наголо.

Послесловие:

Пора прекратить воевать на планете…
Больше пользы будет на этом свете!
Войны на земле только разруху несут
И матерям в грабах детей веками прут…

Апрель капризный плачет как дитя,
залив дождём тарелку снежной каши.
Но всё теплее разговоры наши,
и дни пыльцою вербною летят…
Внезапно
первый гром расколет май,
как рук испуг
хрустальный мир стакана.
Холодных пальцев робкое стаккато
по тёплой коже…
Хочешь, я сама
сниму прилипший к телу мокрый шёлк,
и влажных крыльев тяжесть и усталость…
Нам так уже немного снять осталось
друг с друга…
Нам блаженством станет шок -
под залпы грома
мы идём на вы…
на мы…
чтоб нам…
чтоб...

Как же на свете много всего – и не счесть!
Реки, леса, океаны, вершины гор.
Только зачем то и это на свете есть,
если очки мои кто-то бесстыдно спёр?
Где-то пером по бумаге ведёт рука,
где-то шуршат пустыни, цветут цветы…
Ни почитать, ни к рубашке пришить рукав -
горькая жертва безжалостной слепоты.
Чай перелился из чашки, на блюдце пруд.
Взрослая тётка беспомощна как дитя.
Кто они - те, что очки ежедневно прут?
То ли шутя, то ли мелко за что-то мстя.
Ищешь полдня - на столе, под...

Все живут своим манером,
На свой вкус и на свой лад.
Кто-то бодро — пионером,
Всюду сунуть свой нос рад.
Ну а кто-то осторожно,
Взвесив всё всегда во всём.
Ходит только там где можно,
Не играя зря с огнём.

У одних как-будто шило,
Сзади — меж спиной и ног.
Не жалея они силу,
Напролом прут без дорог.
А другим всего милее,
Ровный, под асфальтом путь.
И пусть будет он длиннее,
Важно — шею не свернуть.

И о помощи услышав,
Крик, одни путь стороной,
Тут же для себя отыщут,
Боясь...

Мёртвою душой и хмурый вид,
Монах пред ведьмою стоит.
Рыжим всем протест,
В его руках меч и серебренный крест.
Ведь это высший суд,
Ведьм на священном костре сожгут.
Она на костре сгорая,
Всех людей на земле проклиная.
Будет смерть, чума и гибель,
Господь простит её погибель.
Раз неверная чумная злая,
Инквизиция сжигает её не взирая.
Ересь прочь, одна жестокость,
Душа грешных канут в пропасть.
Взор на лево взгляд направо -
Всюду инквизиция и святая расправа.
Всем ведьмам вынесен...

Что-то зимушка прослезилась родная…
Не снегом донскую степь она укрывает,
Дождями ежедневно на Дону заливая…
Грех осенний, зима видать поправляет.

Хотя осень не обижала донские поля!
В ноябре дождями, поливала сполна…
Даже земледельцу помешала в уборке,
Донской кукурузы и подсолнуха в сборке.

А может и Господь слезой изливается…
Что войны на земле не прекращаются,
А он с этой проблемой бороться устал
И человек до сих пор на земле не понял.

Что войны простому народу смерть несут...

По И.А.Крылову

Торчат от рощи лишь остатки.
Но снова прут к ней поросятки.
- Корней подроем мы немало,
Так завещала наша мама!