Пространства

Урбанистические джунгли, где слепо бродит спящий разум,
Средь этих улиц, тихих, шумных, ты затеряться можешь сразу,
В потоках разных информаций иным и компас не поможет –
От истин и до инноваций ведут дороги. Очень сложно
Понять, что вымысел, что правда, что стоит нашего вниманья,
Что – наказанье, что - награда, что – радость счастья, боль терзанья,
Что – близко к сердцу, что - в корзину, что изучить, о чем поспорить.
И ты бредешь дорогой длинной, дивясь и фауне, и флоре,
Дивясь...

Мой черный человек – ты за спиной.
Мой черный человек и лик твой страшен.
Ты с черным сердцем, черною душой.
Смертельный холод чувственности нашей.

Не радует меня лазурь небес,
И бухты холод - вечен.
Пространства много, времени – в обрез,
Лишь камни за скалой и ветер.

...Собака воет у ноги,
за мысом стынут корабли,
Развал камней, - куда идти.
Конец пути, конец любви.

Одни глядятся в ласковые взоры,
Другие пьют до солнечных лучей,
А я всю ночь веду переговоры
С неукротимой совестью своей.

Я говорю: "Твое несу я бремя
Тяжелое, ты знаешь, сколько лет".
Но для нее не существует время,
И для нее пространства в мире нет.

И снова черный масленичный вечер,
Зловещий парк, неспешный бег коня.
И полный счастья и веселья ветер,
С небесных круч слетевший на меня.

Но зоркий надо мною и двурогий
Стоит свидетель. О! туда, туда,
Туда по...

Как больно когда нечего сказать.
Когда исчерпаны уже простые фразы.
Тут надо срочно что-то предпринять
И сочинить любовные рассказы.

Есть интернет он друг и враг.
Он отбирает время парня,
Ушедшего как будь-то в ад,
В его бездонные пространства.

А мне хотелось бы услышать
Слова о радостях любви.
Мне есть о чем ему поведать,
Только он слышать не спешит.

Мы замкнутые эгоисты.
Закованы в своих цепях.
И не летать нам, не влюбиться
Пока ведем себя мы так.

Не тем, Господь, могуч, непостижим
Ты пред моим мятущимся сознаньем,
Что в звёздный день Твой светлый Серафим
Громадный шар зажёг над мирозданьем.

И мертвецу с пылающим лицом
Он повелел блюсти свои законы,
Всё пробуждать живительным лучом,
Храня свой пыл столетий миллионы.

Нет, Ты могуч и мне непостижим
Тем, что я сам, бессильный и мгновенный,
Ношу в груди, как оный Серафим,
Огонь сильней и ярче всей вселенной.

Меж тем как я – добыча суеты,
Игралище её непостоянства, -
Во...

В безмятежном дыхании волн
освещается сердца ночная гавань.
Приходи к тишине, приходи на поклон
к бронзе песка, там, где о главном

может сказать, лишь остывшее тело луны,
где ты полон пустого пространства поэзии
сновидений, пусть развяжут они,
то, что скрыла дневная жара, то, что, бездонное,

спит в глубинных пещерах
памяти. Эта память струится янтарным вином
молчания
паломников веры,
и их вера жива лишь на том,
что звезды всегда одиноко печальны.

"Писали классики..." А я
не Классик, знаю их замашки.
Я их читал, и их маяк
давно приметил - без промашки.

"Я Вас люблю, хоть я бешусь..."
И я бешусь от нетерпенья,
такой вот выискался "гусь" -
ловлю прекрасные мгновенья.

Люблю тебя сильней других,
люблю и нежно, и сердито,
люблю всю жизнь, и каждый миг,
и это чувство не убито -

никто не сможет помешать
любить одну тебя на свете!
И на лице лежит печать,
как у заправского поэта.

Звезду Любви я принесу
и Реку Времени в...

В любую минуту,
как город окутал
бессменный, дремучий туман,
не видно людей,
не слышно минуты,
я всегда
обращаюсь
к вам.

Когда в тленной надежде
сгорает свеча,
солнце палит леса сгоряча,
снег одолел
пространства полей,
я знаю что вы
над головою
моей.

И даже когда
играется вальс,
светом блестит священная даль,
вы также танцуете,
так же блестите:
меня вы,
так же как я вас,
любите!!!

Щекой потёршись о плечо,
Мурлыкать с ночи до утра…
Нет, время суток не при чем -
У нас рассветы за окном
Как только нам,
как только
нам вставать пора!

Мы выбираем календарь,
Природе верность не храня:
Весь в маках солнечный январь -
Сосулек стаявших не жаль -
Ты нарисуй,
ты нарисуй
их для меня!

Я расскажу тебе цветок,
Ты мне раскрасишь пару рифм…
Мазок – строка – еще мазок…
Клянусь - из Мира выйдет толк:
Я слышу цвет,
я слышу цвет,
ты видишь ритм!


Перекликаясь...

Нынче улетели журавли
на заре промозглой и туманной.
Долго, долго затихал вдали
разговор печальный и гортанный.

С коренастых вымокших берез
тусклая стекала позолота;
горизонт был ровен и белес,
словно с неба краски вытер кто-то.

Тихий дождь сочился без конца
из пространства этого пустого...
Мне припомнился рассказ отца
о лесах и топях Августова.

Ничего не слышно о тебе.
Может быть, письмо в пути пропало,
может быть... Но думать о беде -
я на это не имею права.

Нынче...