Прорывать

Разложив на элементы, сложить не удалось, ока-
залось, много лишних деталей, а он говорил, ви-
новата валя, её чувственные образы, разрушив-
шиеся об элементы действительности, (нейроф-
изиология не поможет), (одно хорошо мысль тре-
вожит), иллюзии создавали реальность, а реаль-
ность иллюзии, так и жили в ожидании профузии,
прорыва, хотели, упорядочить пространство, ок-
азалось мнимо убранство, множество функций
рассосалось, одна змея извивалось, старалось,
укусить себя за хвост...

Аромат остывшего чая.
Натюрморт из грязной посуды.
За окном – дождливо. Скучаю.
На столе записка: “Целую”.

Сонный взгляд высыхает олифой.
Ртуть зеркал отливается в нежить.
Наслаждаюсь будничной рифмой,
чтобы сдохнуть от скуки нежной.

Неба ткань листопадом пылится,
прорываясь подкладкой снежной.
Набивается скупость мысли,
словно время для размышлений.

Отплывает туман ржавой баржой.
Передержанный воздух, как плесень.
За стеклом – промозгло. Не важно.
На столе записка...

Словно вскрытая рана
прорывается
голубовато-серая кровь зимы
из-под сна заливных облаков.
Скрипка снега играет
двадцать четвёртый каприс Паганини.
Ветер застрял в ветвях
росписью по керамике.
Швейцары дорожных столбов
приоткрывают глаза,
анонсируя рыхлой суглинок ночи, где иней,
как лиманные лечебные грязи,
оцепляет больное сердце.
Аорта неба
качает холодный воздух.
Снег перевязывает буро-чёрные язвы
травы; на больное место
ложится кошка. Тоскливо.
Уютно поздно. Порознь со всем...

Фурункулы души набрякли, прорыва нет и силы все
иссякли, крови и той не стало, лишь лета, зелень по-
крывало, и синь небес и блеск луны в ночи: красна,
желта, спесива, чем выше, тем и меньше, грива, ржа-
ных хлебов и тополиный пух и одуванчиков испуг, ор-
гана переливы, под фонарём листвы, игривы, Бах...
А что потом? За ним, пустырь, лишь джаза, рока стон
и штырь, попсы и классики другой, народный пляс, по-
шли за мной, два санитара, вяжут руки, всему свои
испуги, глас, галлюцинаций...

Всей пятёрке героев слава!
Твердохлебову, Балашёву,
Косьмину, Васе Веселову
И Ивану Кувину слава!

Подготовив участок прорыва,
И удерживая плацдарм
Вся пятёрка сапёров сложила
Свои головы. Слава вам!

Наш алатырец- Ваня Кувин.
О тебе будем помнить всегда,
Как ты славно бился тогда
У Днепра, верный Родине воин!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2013

Арии моделей. Показывали эволюции стилей.
- Что выберешь ты?
- Та, что всех красивей.
- Опять, идиот, всё испортил, метафор ляпы,
параллели, пересекающиеся тяпал, полол, что
ты там нашёл? Потерял?
- Образа каркас, решётка, остов или мяса, масса,
онтогенеза позывы, его повторов, прорывы, на
чём остановитесь,... ты,...... вы?
- Стадии развития эмбриона, мои темы, поспе-
шите, останетесь (немы), птицей или дракон-
ом или змеёй оной, упырём, выродком.
***
Не смог свернуть с...

Когда в проемах между туч
Являлись окна яркой сини,
В них прорывался солнца луч
С посланьем трепетным равнине.

Шептало лето на ушко
Веселой шустрой стрекозою:
«Живите просто и легко
И не мрачите день слезою!»

И зажигались маяки
Рубином огненным тюльпанов,
Как указатели буйки
По направленью к океану

Вспомнила страна Героев!
И когда немец по Союзу шагал строем.
Нашли средств, не пожалели,
Когда блокадники очень постарели.
Чтоб парад в Петербурге провести...
До молодёжи нашей донести.
Как их прадеды, деды...
В холоде и без еды.
Город Ленинград свой защищали,
А в 1944-ом году блокаду прорывали.
Сколь народу там полегло...
Кто пережил... вспоминать аж тяжело.
Чего русскому народу пережить пришлось...
Чтоб хорошо нам здесь сейчас жилось.
Сколь с голоду умерло взрослых и детей...

Один пролетал, через все дыры сразу, протыкал
пальцем небо, (вспоминал цыганку азу), раскал-
ённым свинцом, расплавлял, прожигал, прорывал
сито, нёбо, (слюной увито), языком определял вы-
соту его свода, мыслей, полно, (разрыты), разво-
ды, корыто, через верх, через край, (каши), заб-
родили, не усмотрел, (маваши), пропущенного
удара судьба, (хвастался), хватался за поручни, хо-
тел убежать, от себя, вырваться, покинуть своё со-
знание, перезагрузить, обновить заклинания, (пе...

Гулу морской раковины
подражает сквозняк на кухне.
В прихожей – апрельская слякоть,
на сердце – мокрый песок и галька.
Ресницы бросают якорь
в гавани апельсиновых штор.
Ночь шевелится в глазах,
прорываясь нарывом заката.

Призрак лёгкого бриза
топчется с узелком у подъезда,
преодолевая порог слышимости,
целуя тёплые весенние раны
ветвей.
Приглушённый свет фонарей
сбивает настройки дневного взгляда.
Последняя сигарета
ждёт своего часа,
пока луна
над изгородью аллей...