Пропастью

И даже мед бывает горек
Когда все рушится вокруг
Вливаясь в ряд больничных коек,
Склонен над судьбами хирург.

Не вырезать того что было,
И не иссечь больных времен.
Вчерашнее - как в дождь заныло,
Вернее, может, пред дождем?

Палата, белые халаты,
И капельницы монотонно – кап.
Стоят покошенные хаты
И в совести воткнутый кляп.

Я болен – нет, довольно силы
Диагноз прост, вполне живой.
Стучит в окошко голубь сизый,
Хохочет сизый надо мной.

Устал, пилюлей разных груда,
Но что...

Мост над пропастью лет…
Осторожная поступь побед,
Буйство бед,
Патмос – к сердцу дорога.
Но поток недвижим,
Это мы ускользаем как дым…
В неподвижном – бежим.
Патмос – к Богу дорога?
Путь от внутреннего порога.
Ты стоишь посредине дороги…
Ты устал и тебе не хватает отваги немного.
Отдохни и взлети,
Путь открыт, дверь чугунная поддается
Безоглядному ходу.
Лишь судьбу нам не перейти с броду.

8.09.13. Н.Шлемова.

Фото – Алтай. Патмос. Фото М.Баша.

* * * *
М. Баше...

Нас с тобой разделяет всего один шаг,
Но тебе может пропастью он показаться,
Разум сердцу внимает: «А может, назад,
Из неё ведь уже никогда не подняться».

Я готов побороться за нашу любовь,
Через горы любые пройти и ущелья,
Голодать и не спать, продолжать идти вновь,
Верить, что за спиной есть могучие крылья.

Я могу между нами построить мосты,
Ты почувствуешь рядом с собою дыханье,
Один шаг нужен мне, чтобы к тебе подойти,
Если только в глазах твоих встречу желанье.

Я не демон...

Клубится дым над угольками лучших дней,
Прошедших дней любви, что догорели все.
Теперь и ты не чья и я теперь ничей,
И вместо слова Да нам шепчут ночи – Нет.

Все впечатлений мимолетных кутерьма.
И душу выели сомнений червяки.
Туда где свет сиял, ворвалась злобы тьма,
В осколках грез увяли счастья огоньки.

Теперь на разных мы с тобою берегах:
Не добежать и не доплыть, и нет мостов.
Но все же там, в груди таится молча страх,
Что не найти нам больше самых нужных слов...

Но все...

Открою сонные глаза и вижу :
Внезапная гроза всё ниже,
Над пропастью окна.
А ближе, мне видна
Отчётливо и чисто :
Над радугой цветистой
Ушедшая весна

Где же грань между прошлым и будущим,
Где искать нам миг настоящего?
Мы бежим куда-то без устали,
Не замечая происходящего...

В котором вовсе не станем первыми,
Там последних имён не вписано.
Что проживаем "своими нервами"-
Следы этого снова высохнут.

И той связующей нитью над пропастью,
Мы, выбирая пути различные,
Потерялись в осколках гордости,
Так и не зная своё обличие.

Всё повторится по кругу вечному,
Да растворится в огне отчаянья.
В молитвах ангелу безупречному
Найдём...

Колдует весна и пророчит,
В ручьях серебристых звенит,
Колдует на дивные очи,
Звездою хрустальной парит.

Ах очи, волшебные очи,
В тени золотистых ресниц
Приходят в безумные ночи,
В венчальные песни станиц.

От вас никуда не умчаться,
В чужой не укрыться любви
Душою об вас обжигаться,
И сердцем пощады молить.

Ах очи, волшебные очи,
Вы лечите душу мою,
И сердце над пропастью ночи
Спешит окунуться в зарю.

Невинно, как звёзды, мерцают,
О чем то в ночи ворожат...

Быть у истоков – странные дела!
Когда заря восходит бледнолица,
Песком с ладони в небе ночь струится…
Позёмка все тропинки замела.

Быть у истоков числам вопреки
И умножать беспечно ноль на вечность.
Воскресный вечер обещает встречу…
Над пропастью порхают мотыльки.

Свидание назначено на вторник,
Все явки засекречены в четверг.
Дожди прошли. Следы ведут за дверь…
И засыпает снегом рыхлым дворик.


Рисунок Ольги Крупенковой

Тот соловей, что прятался в ветвях сливы,
Торопит песнею весны приход,
Но сколько ни поет -
Его призывы тщетны:
Весны все нет… И снег идет, идет…

Средневековая японская поэзия.
Неизвестный автор.


Течение времен неотвратимо
Меняет окружающий пейзаж…
И как бы сердце соловьем не пело -
Весна придет в назначенный ей час.

И там, где раньше сливы расцветали,
Покрытые снегами ветви ждут,
Когда сигнал придет начать цветенье,
И сердце свой изменит ритма стук.

Моя душа под снегом...

Просидеть всю ночь напролёт,
искушая прохладу,
слушая джаз мелководья;
просидеть всю ночь
у чаши воды,
точь-в-точь,
как вчерашний дождь,
уснувший в овраге –
это ли не исход,
в котором шелест осоки
переплетается
с медными струнами волн,
в котором тёмно-лиловое небо,
нависшее сном
над пропастью мира,
проскальзывает
суверенной нотой молчания,
и одинокое сердце
мгновенно
привязывается
к одиночеству
местности,
не замечая
собственной тени.