Пронзивший

Знаю я во Вселенной
есть планета моя.
Красоты не сравненной,
чистоты как роса.
Все Обители Света
там оставили след.
Я храню в своём сердце
их Божественный Свет.
Я пронзаю астралы,
яркой вспышкой светя.
Покидаю порталы Я ЕСМЬ Я бытия.
Возвещаю Вселенной:
-Я люблю ЭТОТ Мир.
Я любовью сердечной
заполняю Эфир.
Всё гармонией дышит,
всё любовь,доброта.
Все Миры и все Души-
всё,в обьятьях ТВОРЦА.
Я увидела в Свете
отраженье своё.
В лучезарном предмете тайна!..
Имя моё.

Не бей себя столь рьяно в грудь,
Оставь неистину сомнений,
Не мерь собой другого путь
И не брюзжи слюной безверий,
Угомонись и замолчи,
Ты – не Творец, не – Вездесущий
И ни тебе, как ни кричи,
Ответить на вопрос насущный…
Тебе до сути не дойти
Как ни круши виток событий,
Без Бога мысль твоя – гроши,
Без Бога мысль – плоды наитий…
Иди в эфир иль не иди –
Погрязнешь в хаосе невежеств,
Неси в себе иль не неси –
Но канет в лету неизбежно…
Отпрянь от суеты сует,
Не будь здесь воином...

1
Расплата, вроде, наступила,
ведь был повержен, в ней, Поэт -
уехав..., но хандра хватила
( за месть ) Онегина — в ответ...,
а Ольга — в скуке сожаления,
едва ль, через потуги зрения,
пыталась Ленского найти,
беря в расчёт их душ пути -
по жизни... Будет день грядущий...,
а тут уж ужин... После — спать...,
где каждому — своя кровать,
и для гостей ( Ведь дом большущий! )...,
ну, а Онегин, в зло аж впав,
умчался ( Всех — в сердцах — послав! )...
2
Затихли все...- в своей манере...

На тонкой ниточке она всегда

Послушна кукла всем его движеньям,

Но лишь наступит в зале тишина

Пронзают деревяшку впечатленья.



Как трудно кукле быть всегда одной

В потемках закулисья пыльной сцены.

И чувствовать покинутой, вдовой

С потерянной улыбкой и движеньем.



И с крохотным опилочным умом

Под белокурой паклевой прической

Не может все забыться тихим сном

Мечтая стать обычною девчонкой.



Из темного театра ей на свет

Так хочется сбежать...

Я всегда восхищался твоей красотою,
Для меня сложно взгляд от тебя отвести,
Разум мой опьянен, когда рядом с тобою
Я мгновения жизни могу провести.

Обожаю, когда я тебя вижу в красном,
Этот цвет бесподобно подходит к лицу,
Но со мной в этом цвете быть очень опасно-
В край заоблачных грез увезти захочу.

Поплывем по бескрайнему синему морю,
Теплый ветер нас будет в пути провожать,
А когда подплывем мы к волшебному краю,
Чайки будут нас радостным криком встречать.

На холме там...

В ледяных объятьях ночи
Тишину пронзает крик.
Черный ворон когти точит
На кровавый лунный лик.

В небесах спасенья ищет
То ли ветер, то ли стон...
Кто-то за добычей рыщет,
Вдоль кладбищенских крестов.

Рутина, что спасает, нас, даёт решения,
в третичном, том труде, что обеспечит
продвиженье, в суете и поиск новых тем
законов, правил, рождаясь в пустоте
повторов, не делая, так мы живём, тех
направлений не нарушим, мы слабостью,
ту силу «душим», слепыми мы рождаемся
умрём, потуги наши будут тщетны, не
в этом соль, а в том познанье, что жизни
смысл, предав, родится, и мальчик Миша
удивится той радуге и цвету, что на лазо-
ревой воде, вдруг поплывёт, упавши с
древа, вот счастья миг...

Зима затягивает и перерезает глотки,
остужает пальцы холодными губами
пронзает, словно смычок, звуками, головами
в тишине, где нет точек и звук без примочек.
Полеты от безнадежности замедляются, замедляются,
дороги становятся невидимыми, на деревьях нет почек,
нет дверей и окон, как на картинах из темных точек,
безнадежный суицид и тени птиц-одиночек.
Зима затягивает меня, обволакивает метелями,
лишает движений, хотя гололед, и должно быть быстро.
На ребрах я чувствую ее прикосновения...

Малиновый разлился перезвон,
Лучом коснулась сердца весть благая:
Во мне ростком взошла душа родная
И дышим мы отныне в унисон.

Слились в едино: сладострастный стон,
Восторг, надежда и слеза скупая,
И простота, и истина живая,
И взгляд Мадонны со святых икон....

Пшеничное зерно, пронзая твердь,
Спешит напиться солнечного света
Чтоб многократно возрождаться вновь .

Не разменявши золото на медь
И не поправ священного завета -
Даст добрый урожай любовь.

Такой помпезный, величавый
Стоишь у берегов Невы,
И красотою небывалой
Пронзил глубоко сердце ты.

Мощны колонны, глаз чаруют,
Белы, стремятся прямо ввысь.
Златые кружева повсюду
Растрелли выполнил на бис.

А сколько залов! Чудо, чудо!
Петровский, Белый, Золотой!
Роскошно небывало всюду:
В Гостиной, и в Пикетном, и в Большом!

Стоишь уверенно и твердо,
Не удалось войне сгубить тебя.
С великой помощью народной
Ты проживешь еще века!