Проклятия

На дне бокала - капли яда.
На дне бокала все, что мне осталось.
И злым проклятьем обернулась старость:
При жизни сердце в топке ада.

Зачем же в тихий теплый вечер
(Волна неспешно с галькою играла),
Стоящей у рыбацкого причала,
Увидел вас, случайно встретив.

Даль рдела бликами заката,
А счастье нежною цвело улыбкой.
Прикрыт был тонкой кружевной накидкой
Стан девушки цветов муската.

Тот образ разбудил вновь чувства.
Не ведая, что слишком молодая…
А все года свои, пересчитав я...

Густеет мрак, лишённый света
До срока вспыхнувшей звезды.
Я задушил в себе поэта
И сжёг намеренно мосты.

Впаду в жестокие объятья
Испепеляющей зимы.
Над миром ужас и проклятье,
И ядом залитое платье
И знамя чёрное чумы.

Но тщетно ярость и тревога
Смущают сердце в тишине:
Кто хоть однажды слышал Бога,
Служить не будет сатане.

Пусть распоясан род лукавый
И смотрит весело и зло –
Не мне искать позорной славы,
Не мне терзать венцом кровавым
Отчизны скорбное чело.

Я...

И гибнет мир, безумием объятый.
И плачет Ангел в зыбкой тишине.
На пепле алых роз – шипы проклятий.
Шуршит песок испуганной волне,

Строкой веков, о преданности Высших
Любви и Свету. Сколько раз спасал
Огонь их жертвы наше: «Лишь бы, выжить!»
И каждый раз – привычный сериал.

В нём нет Любви. Одни издержки плоти.
А вместо Света – звон и мишура.
Кто будет в этот раз библейским Лотом?!
И будет ли?! В честь выживших парад.

За слов и мыслей частоколом,
Блуждая в них, ищу ответ.
Не обьяснить всё в мире словом,
На что-то, просто слова нет.

Не верю в сказки об астрале,
Всё ложь, пророки все лжецы.
А истиных уже распяли,
Давно когда-то праотцы.

Всё в голове — всё в подсознании,
Мой ад и рай, и Божья кара.
И мыслей грех и их метание,
Проклятье и награда Дара.

Тот Дар, мне Музы дарит сладость,
И гонит сон мой прочь стихом.
И без него мне жизнь не в радость,
Хотя и мало счастья в нём.

За слов и...

С глубины океана, безмолвия полном,
Набегают на берег отчаянья волны,
Разбиваясь об мол отчужденья бетонный,
Распадаясь на брызги обиды солёной...

Возвращаются воды обратно с отливом,
Клёкот чаек с собой увлекают тоскливый,
Гвалт встревоженных птиц и все прочие звуки,
Что несут глубине несказанные муки.

В тишине пребывать под огромным давленьем
Суждено им до срока, пока в исступленье
Не прорвутся наружу тайфуны, цунами
Над собой все проклятья поднимут как знамя.

Все несчастья...

Я – не Маленький принц, я – пропащий Лисёнок,
Заплутавший в лесу из бетонных камней,
Где считают теперь, что предательски тонок
Поводок из любви для натуры моей.

Что-то жжётся внутри… Ртом снежинки хватая,
Царь курятников, улиц мощёных – плебей,
Я бегу, а за мной – гончих злобная стая,
Видно врут, что одних мы по роду кровей.

Только гонит меня не проклятая свора,
Я сегодня не дичь, впрочем, как и всегда,
Я же видел, как вниз опускалась на город
Самой главной мечты...

На кем-то обронённую верёвку
Ночной порой споткнулся трус.
От страха чудился укус
Змеи пронырливой и ловкой!
На крик с фонариком спешит
Прохожий и "причину" ворошит,
Смеётся, потешаясь от души!
Но трусом страх не пережит:
-"И впрямь верёвка, - повезло тебе,
Не то что мне в моей судьбе
С ужасною проклятою змеёй,
Да если б видел ты её!.."

Всё случится само по времени,
Вы не верьте попам с попятами:
Если небо Христом беременно,
То, куда ж ему, на попятную?

Об заклад бьюсь, готовьте денежки:
Знаю, скоро ткнёт пальцем маленький
В образа с Пресвятою Девою,
Называя её бабманею.

Будет жить на соседней улице,
Бегать в школу, известно, среднюю,
И физичку, училку-умницу,
Почитать сухарём и врединой.

Позже, в драке, постигнет кожею,
Потирая синяк сомнения,
Что, по сути, есть Сила Божия -
Масса Бога - на...

Блуждая полями сражений,
Забравших детей и отцов,
Я плакал от тех унижений,
Что стали уделом глупцов.
Страдаю рыдая от боли,
Средь братских скитаюсь могил.
На раны насыпьте мне соли,
Я сам себе больше не мил.
Причина сего очевидна,
Причина прозрачно ясна.
До скрежета- жутко обидно,
Что стала кровавой весна...
Обидно, что ясные зори
Уплыли в багровый закат.
И други погублены в поле,
Их взоры что мутный агат.
Глухи мои други к сигналам,
Незрячие...

Ты, что закрыта осени светом,
Ты, что в нагретом воздухе дышишь,
Ты, что росой с паутины спадаешь,
Ты, что проклятья людского не знаешь,

Верю в тебя, как в безумном забвенье,
Верю, как будто единственной музе,
Верю, как осени верил твой гений,
Вечный слуга непорочных иллюзий.