Прохладная речка

Стали осенние ночи
Сразу прохладными очень.
И ветер по ночам не спит,
А ,как разбойник, в щель свистит!

Золотом луч мне стучится в оконце,
Ласковым ветром касаясь ресниц.
Светит мне в сердце и греется солнце,
Трелью пронизано, пением птиц.

Руки в ручей окуну и забуду,
Всё растворяя в прохладной воде.
Но вспоминать милый образ твой буду,
Мысли пуская по сладкой мечте.

Тонкой струной изогнётся берёза,
Выпрямлю спину взирая ей в след.
А над водой словно сладкая грёза
В дымке скользнёт память зоркая лет.

Ты протяни мне ладони на встречу,
Пусть поцелуями гаснут слова.
Шёпот небес я...

Лишь небо, кислым молоком,
лишь тротуары, влажной сыпью;
сентябрь бормочет бледным ртом
свои прохладные молитвы,
под угасающей травой…
На разъедающей палитре –
лишь парков грязная гуашь,
лишь скверов старческие жилы;
запруда сна, пустынный пляж,
уставших глаз сырая глина,
дрожащих рук скупой пассаж,
поймавший в сети прядь любимой,
или дождя неровный ритм,
где взгляд души – хрусталь вспотевший,
что отражается кромешно
в осколках луж, что говорит
на языке листвы сгоревшей,
и...

Осенний цвет богат оттенком,
Горят осенние цветы.
Рукою гладишь хризантемки,
Их обаяние и ты;

Как сочетается с тобою,
Я осень ласково зову.
Цветы пропитаны любовью,
Улыбки их всегда ловлю.

В прохладный вечер нас согреет,
Блеск гладиолусов в тиши,
И радугой замельтешит,
Их колокольный звон развеет.

По саду ходит ветерок,
Траву щекочет неустанно,
И лучик солнца-мастерок,
Пропишет в рыжий цвет приятно.

И виноград пропишет красным,
И клена лист в рябины цвет.
Еще,еще,еще...

То ли жить зябко стало,
То ли просто морозит.
Вновь звезда вниз упала,
Месяц пО небу бродит.

Тихо, только под полом,
Чем-то мышь зашуршит.
Да калитка с укором,
На ветру заскрипит.

В мир пришла снова осень,
И прохладно ночами.
Между туч света проседь,
Это месяц над нами.

Ночь, вокруг ни души,
Звёзды, месяц и я.
Возвращаюсь в тиши,
В дом, где ты и семья.

Меж берёзок уводит,
Тропка сквозь лес, петляя.
Зябко — или морозит?
Воротник поднимаю...
Марковцев Ю.

Раскаленный пыльный город,
Тащат лошадь в поводу,
Мерно цокают подковы,
Лошадь дремлет на ходу,

От асфальта жаром пышет,
И дорога не легка,
Лошадь часто-часто дышит
Ходят ходуном бока

Вот и площадь и под солнцем,
Ей работать целый день,
Людям кажется что просто,
Лошадям бывает лень,

Целый день, катает лошадь,
Всех желающих детей,
И полным полна вся площадь,
Отдыхающих людей...

В синем небе проплывают,
Легкой дымкой облака,
Лошадь головой кивает,
А в глазах...

Центр тяжести –
мягкая поступь кошки
в тихом вечернем свете.
Сердце уюта –
тёплый бокал вина.
Для полноты букета –
прядь женских волос
на пальцах.
Невольно
обманываю себя,
что так было и будет.
Но пепел на чёрных висках
бесцеремонно
падает на пол.
Прохладно.
Время пить чай.
Разглядываю
пурпурные капли вина
в области сердца
на белой рубашке.
Не отстирается.
Минуте молчания
в рамках минуты
становится тесно.
Мягкая тень кошки
теряется за портьерой
осеннего занавеса.

Облако в небесной вышине,
Проплывёт, накрыв мир внизу тенью.
И прохладней станет жить в ней мне,
Ветер дует мне в лицо осенний.

Просигналит громко мне машина,
Кузов жёлтый с синей полосой.
Синяя огромная кабина,
В ней водитель — он знаком со мной.

Прокричит: - «Привет! Ну как житуха?»
Я отвечу: -«Да пока живой»
-«Значит, что ты умер, врали слухи?!»
-«Нет» - смеюсь: - «Ты призрак видишь мой»

Поболтали и пути-дороги,
Развели по жизни нас опять.
У нас всех, таких знакомых много...

С днём Рождения нашей Любви,
Я сегодня тебя поздравляю.
В этот день мы друг друга нашли,
Дверь открыли любовью от Рая.

В день такой же осенний, прохладный,
Загорелось Любви нашей пламя.
Она, Бога нам приз и награда,
Нашей жизни, семьи нашей знамя.

Она, дольше Земной жизни нашей,
И в неё, а не в смерть мы уйдём.
В сыновьях здесь продолжившись дальше,
В небесах, звезду ею зажгём.

И чем дальше во времени этот,
День Рожденья, тем ближе ты мне.
Ты в оконце моём лучик света,
Моё...

Из сигары клубится дымок,
Пепел сыпется весь на асфальт,
В горло будто вцепился бульдог,
Мир распался, как звонкий хрусталь.

Мне теперь ораторий орган,
Замолкая, играет псалмы.
Стал листом ноября хулиган
Шелестящий среди тишины.

Воздух свежий в прохладную мглу
Заморозил сердечный мой крик.
И беру я терпенья иглу,
Чтоб зашить рану этих интриг.

Воспевая любовь ту не раз,
Разрабатывал связки души,
Но к концу подошёл вдруг рассказ,
Мне оставив судьбы камыши.
-
Сергей Прилуцкий...