Пробудись

Разлетелась весточка в округе,
Соловьиной песней по ветвям,
Прокатился ароматной вьюгой,
Изумрудных крон цветной дурман.
Всколыхнул настил камыш упругий,
Пробудился топкий мир болот,
Солнце вдалось в сеть лесной дороги,
Орошая сласть медовых сот.
Полевой чертог лоснится златом,
Облака кудрявятся вдали.
“Мы богаты… как же мы богаты”,
Рвется сердце в тесноте своей груди.

Свинцовый взгляд хрустальных звезд,
Вселенской тайны отголоски,
Усыпал неба черный холст
В мерцающие нервно блёски.

Холодный свет иных миров
Спешит сквозь призму временную
Нас пробудить от вязких снов,
Очаровав стезю ночную.

В густую мглу бросая взор,
Мы бороздим нетленный вакуум,
В степях космических простор,
В загадках архаичных знаков.

Там, за чертой лилейных звезд,
Пленяет неизвестность души,
Руководящей дланью грез,
Нас заставляет сей вопрос
В вселенском эхе космос...

Как же не петь мне - небо бессонно, ирис в долине,
в счастье и в горе песня поддержит и не покинет.
Как же не петь мне - маки и розы в ярком цветенье,
Песня мне светит, путь освещая, как же без пенья.

Птичка, птичка, птичка-невеличка я
Птичка, птичка, птичка-невеличка я


Пусть моя песня будет подарком небу и людям
Сладкую память - память о детстве песня пробудит
Старость увижу - песня откроет дальние дали
С ритма собьется сердце, ответив тихо печали.

Птичка, птичка, птичка...

И дева, в призрачном наряде,
Появится под бой часов.
В её улыбке, в её взгляде
Отблески старых, древних снов...

Никто не знает кто она,
Никто, кроме меня.
Она воспряла ото сна,
Одна, при свете дня.

Зачем любовь мне пробудила?
Зачем она? Зачем она?
Зачем она меня любила?
И станет мне она жена...

Зачем, печальная, в слезах,
Пришла под завывание ветров?
Ушли из сердца боль и страх,
Ушли все чувства, я готов...

Венчаемся с тобой сейчас,
Под светом одиноких звёзд.
И не...

кручу зум
в телескопе
звезды сближая


***
тащит смутная мысль
к письменному столу
камасутра пера


***
звуки музык
бьются
опьяненно
до экстаза


***
две субмарины
в подводном мраке
вдруг поцеловались
катастрофа!


***
солнышко
блестит в капельке
твоя улыбка


***
глобальные эмоции
пробудились во Вселенной
задрожали фибрами галактик
киты


***
вулкан
разрыдался
огненно


***
все валится из рук
брожу по набережной
ищу где утонула муза


***
снег...

За окном природа вся проснулась!
Побежали вновь весёлые ручьи…
И нежданно как-то, сердце встрепенулось –
Прилетят мои любимые грачи!

Ждать не так уж долго остаётся…
И когда снега с полей сойдут,
Вновь душа на части разорвётся –
Что спало, опять проснётся тут!

Мне весна – дороже всех и краше;
Ласков шум ручьёв и щебет птиц,
Синь небес и даль деревни нашей,
Чистый воздух шаповских границ!

Как я рад, что лютые морозы
Испарятся с ярким, тёплым днём!
И недолго девственные грозы...

Ко мне во сне безлунном ты придешь,
И счастья миг с собою принесешь.
И глаза мне лучше не открывать,
Чтобы тебя из сна навеки не прогнать.
А ты счастливая такая,
И смех твой звонкий не разбудит,
Но почему придет момент
и стук в окно меня пробудит,
И буду долго проклинать себя,
Ведь почему не смог я удержать тебя.

шаманит полночь колдовская,
луна стучит в висках как бубен;
одно «я» напрочь исчезает,
другое «я» – затменьем давит,
рождая мир, что был подсуден.

и губят ядом ведьмы губы,
и завозились зомби в клетках;
дудит дебильный ад во трубы,
где дьявол скалит в пломбах зубы,
маня к себе детей конфеткой.

о вы! услышьте позывные!
ко мне, сомнамбулы, идите
на темный зов в сады глухие,
там вас вампиры ждут рябые…
ау, лунатики! не спите!

и пробудились те, кто дрыхнул;
и даже мертвяки с...

Меня не было вечность,
Меня вечность не будет.
И былую беспечность
Моя плоть позабудет.
Быть хотелось бессмертным,
Но едва ли им стану:
Со страданьем безмерным
Я однажды увяну.
Стану прахом, землей,
Жгучим соком березы,
Хладнокровной змеей
Обовью ствол мимозы.
Или солнечным светом
Вмиг прольюсь на долины,
Что снегами одеты,
Да на ветви рябины.
Буду утренней песней
Пробудившейся птицы,
От чьих трелей прелестней
Людям сны будут сниться.
Иль сольюсь, может, с воем
Одинокого...

Богородице.

Божья матерь, пресвятая Дева! Что же ты две тысячи лет делала,
С неба, взирая на скорби людские, нас утешала и с нами скорбела?
Или внимала, как души мирские тянут занудливо: – Ave Maria?
Каются в смертных грехах, чуть дыша, зная, что вскоре опять согрешат.
Было ли время, когда ты смеялась, сыну тепло и светло улыбалась?
Вечный твой образ печалью прекрасен не потому ли, что подвиг напрасен?
Не потому ли, что с Роком не споря, матери сохнут и чахнут от горя,
На крест, ссылая...