Привкус яда

Не предав сам, не мщу предавшим,
Им отомстит их совесть в них.
Вернув им памятью однажды,
Всю неприглядность дел их злых.

А если нет, то их бедою,
Их зло в них, будет им самим.
Для них в цвет мрачный всё собою,
Оно окрасит, сделав злым.

И подозрением терзаем,
Живёт, во всём ища подвох.
Тот, у кого душонка злая,
И злобы ядом полон вдох.

Во всём сумев найти плохое,
Не верит близким он своим.
В себе, как зеркало кривое,
Он исказил всё, взглядом злым.

Не предав сам, не мщу...

Последней невинности бабочка,
ВетрА перескажут сюжет твоей ночи,
ВетрА, знающие что такое жизнь и смерть,
ВетрА, знающие что такое любовь.
В доме из степных цветов, повинуясь твоим касаниям,
Я хочу смотреть в твои глаза...
Последние в мире глаза...
Жажда моя, жажда -
Танец огня в безудержном сердце...
Языки пламени, скрещенные в танце.
Станет ли молоко твое ядом,
Станет ли нежность твоя моей твердью?
Там, где голос твой очертит слова...
Там, где мы забудем умереть....
Любить тебя и...

Плетение огней и пепел серебра...
Принять в себя всё то, что нами говорило.
Когда осознаешь бессилье, входит сила
И говорит заветные слова.
Я наклоняюсь к ней, к тончайшей капле яда...
Где черный шёлк звучит в сонетах алых губ.
Поэзия моя, ты - зеркало обряда...
Поэзия моя, ты - пальцы жарких рук.
Мой север, ты цветок, верлибр белой рифмы...
Мой юг, ты океан соленых влажных тел...
Где ветер нас ронял в те темные страницы,
В которых черный шёлк в беспамятстве алел.


© Copyright...

"И десять гранатовых зерен Аид Персефоне вручит."

Там, где вино катилось из моих рук на твой живот...
И губ горячих было мало...
Десять гранатовых зерен я отдал тебе...
Как право возвращения.
Наш сад молитв...Мы возвращаемся друг к другу за своим сердцем...
За тем, что хочет знать любовь в той тайне цветения
самых опасных и прекрасных песен, звучащих в нашей крови.
Расскажи мне, как обнажена смерть в мгновениях,
когда нежность твоих рук дарует цветение
мертвому дереву тиса.*

На...

Запоминай вдоль тела танец рук,
Запоминай риторику огня,
Роняющую строки жарко вслух
Губами в губы на санскрите языка.
Всей вседозволенностью,
Временем читай
На коже полыхающий минор
Темных ночей и трепет жарких рук,
Развязанных под властью сквозняка.
Запоминай -
Я больше чем любовь
В той поднебесной, где рождается тарО
Под небом, где так сухо и легко
Цветет шанхайским золотом строка.
Цветет, переименованная в жизнь,
На черный день запрятанная в свет
В лад золотой и карту...

среди людей пустынно в мире,
их серой суеты довольно мне,
в тисках трехкомнатной квартиры
я сохну словно фикус на столе.
а там, за гранью измерений,
в стране весны, и радужных надежд
зеркальным виден отраженьем
твой облик строгий в кружеве одежд.
мне ж город выдыхает смрадом
туманным ядом новеньких машин
и с высоты он родствен аду,
коптящий серокаменный кувшин.
твой образ навещает чаще
повелевая на него смотреть
мне в шуме городском, галдящем
нет силы, дольше дома усидеть…
поправ...

Изогнулась луна будто старец,
Потерявший астральный свой посох.
Лёг под ивою ветер-скиталец,
Силы спрятал в осоке высокой.

Интервал зачарованной ночи –
От закатов в рассветы дорога.
Сколько было таких одиночеств
В безотрадных, забытых острогах…

Тьмой сгущается ночь в предрубежье,
Шлёт спасение вод зазеркалье.
И четыре стихии всё реже
У хмельного покоя в опале.

В снах откроются вдруг вехи судеб,
И прочтутся в заре знаки неба.
Ждёт то, что неминуемо будет.
Вдруг откроет...

Советы давали советские люди,
Как жить вместе будут с народным вождём,
Но Бога похерив, коммуны ублюдки,
Теперь уж мечтают, что будет потом.

Ужаснейший рок страшнее - проказы.
Страшнее холеры и жуткой чумы,
Но хуже уж нет, не бывает заразы,
Всеблагий совет, лишивший умы!

Народ наш на грани и совесть их в коме.
В почёте же алчность и жалкий цинизм,
И вместе там с ними, сидящий на троне
Слуга лживой наглости - криминализм!

И с рядом вот с этим видны на иконах,
Распятые...

Всё уже давно сказано...
Где? Кем? Кто это сказал?
Никто не может сказать всего...

Игра в прятки

Ядом безмолвия утолён,
Отпущенное обращая в минуты...
Я давно уже разоблачен в темноте.
Древнейшие звуки воздуха
Во всех голосах принесенных нам ветром разговаривают с нами.
В слово не канувший
Шепчет осушенное слезами.
И тогда лишь голос наш становится истинным,
Когда промеренные, осушенные слезами звуки прорастают в нас...
Больно ли травам расти?
Спросите у них сами.

Место...

Люди бросают сердитые взгляды
В души друг другу – с разгона во тьму,
Громко плюются ругательным ядом,
Злобно бушуют, как жаркий самум.

Люди швыряются грязным презреньем,
Яростной критикой, комьями лжи.
Словно снаряды, летят обвиненья.
В сердце нацелены гнева ножи.

Бесится снова шальная стихия
Стада людского – безумной толпы.
Скачут по улицам годы лихие.
Мрут, словно мухи, эмоций рабы.