Привкус яда

Припорошен снегом город,
Иней чертит вензеля,
Улыбаясь, в небе гордо
Разгорается заря.

Рассыпает искры, блики
Первых солнечных лучей.
Растеряли в блеске лики
Звезды - спутницы ночей

День пришедший свят и светел.
Счастье, мимо не плыви,
Я ловлю губами ветер
С нежным привкусом любви.

Сегодня, мало - кто доволен
Происходящим, где б ни жить.
Один - не знает, что построить,
Другой - как попросту прожить.

Один - оттоки измеряет
Народных средств за рубежи,
Другой же ясно понимает,
Что всё имеет привкус лжи.

В твоем поцелуе был привкус надежды ,

И хоть мы с тобой не снимали одежды ,

Я чувствовал жар не земного огня ,

Спасибо за то , что хотела меня .

Знаю, что скучаешь, ты, по любви,
Нет, не выдуманной, а настоящей.
Верю, встретишь ты ее, подожди,
Ничего желанней нету и слаще.

Времена другие, что за дела,
В прошлом все, конечно, было иначе.
Жили чувствами мы раньше всегда,
Были в жизни мы душевно богаче.

Не тоскуй, еще не вечер, мой друг,
Может счастье и любовь где-то рядом.
Пусть любовь появится, и не вдруг,
Ты отравишься ее нежным ядом!

В откровении — привкус печали,
В ожидании — тайны хмельной.
Путь себе — сами мы выбирали,
Но на нём — ходим все под судьбой.

На ошибки свои, признав право,
Не свои — посчитаем грехом.
Людей правда сужденьем лукава,
Им противное в ней зовут злом.

Откровение свет, но забрало,
Оно в правду, всю радость из дней.
Ведь со знанием жизнь трудней стала,
Всем понятнее, но тяжелей.

Ожидание тайной измучит,
Неизвестно, что ждёт за углом.
Что нам в следущий миг пошлёт случай,
Кто кем...

Засохший виноградник, дал новые ростки:
Глотают жадно воздух, спасаясь от тоски.

Но грубый, старый стебель, претит дороге ввысь.
А ты держись "зеленый", карабкайся, борись!

Вот так и в жизни часто, мохнатою рукой
Нас прошлое поманит, потянет за собой.

Но я ему не сдамся, не будет ликовать.
Кто старое помянет, Тому и умирать!

Туманность взгляда брызгает сырой волной и тиной,
чешуйками холмистого прибрежного песка,
бутылочно-индиговой прохладой, соленым инеем
святилища заката с престола Посейдона.
И ты идешь, грузнея вкусом рома, глиной
смуглого лица, под зонтом кипарисового сна.
Оранжерея бархатного тлена страстей,
скрип чаек, шипящей пены сода

полощет твои ноги. А у нас, зима…
У нас жжет обнаженность на кремовых полях,
в тряпье дорог простывший зуд авто,
по улицам капель стеклянных взглядов
и вечер...

Цветы набухли терпким ядом.
Дымится кашкою сирень.
С удушливым в бутонах садом
связал я жизнь, увязнув в ней.

Жужжат назойливые мухи,
испив нектар, кружатся вниз,
вьюны ко свету тянут руки
стеблей, опершись о карниз.

В саду ослаблены причины,
сгнила оследственная связь,
корней невидимых пружины
уходят в глыбь, в навоз и грязь.

Чтоб выползть далеко за садом,
где за оградой – речки стынь,
чтоб пропитать зловонным ядом
ещё здоровую полынь.

Доколе знать бы мне ребёнком...

На дне бокала - капли яда.
На дне бокала все, что мне осталось.
И злым проклятьем обернулась старость:
При жизни сердце в топке ада.

Зачем же в тихий теплый вечер
(Волна неспешно с галькою играла),
Стоящей у рыбацкого причала,
Увидел вас, случайно встретив.

Даль рдела бликами заката,
А счастье нежною цвело улыбкой.
Прикрыт был тонкой кружевной накидкой
Стан девушки цветов муската.

Тот образ разбудил вновь чувства.
Не ведая, что слишком молодая…
А все года свои, пересчитав я...

Хлеба, яда, за деньги, (зрелищ), точка зимы,
разноимённая, чего ты хочешь, спою, если,
есть у меня, неподъемная, без мотивная, и
бездарная песнь, для тебя, открыв рот, сколь-
ко можно, проорать, невозможно, а спеть,
лишь на треть? на восьмую, себя, промах-
нулся, по нотам слегка, (не попал), безобра-
зие, нет и продаж, только пепел и дивный
кураж, (пейзаж), огоньки, что вертели, за-
вивали в спирали, круги, запирали себя, не
моги, не сложить в кузова, (мы не вши и за-
тылки...