Привкус полыни

.
Заснул безусый «бог войны».
Шумит в ушах, и ноет тело.
А вдоль опушки так стройны
берёзки…
Осень приодела
в смешливый шепоток кокеток
и в золото парчи жакеток.
Предзимье.
Тихий вечер томный.
Блиндаж нехитрый потаённый.
Похрапывая, «бог войны»
с улыбкой грезит:
Как стройны…
Вмиг смертный вихрь поймал кураж.
Воронка!
Здесь стоял блиндаж?
Война, с берёз сорвав одежду,
навеки прокляла надежду.
Покинул юный «бог войны»,
в небесной дали видит сны.
.

.
.


-- Погасла...

.
Из-под колёс чернота и слизь.
Траки и зубы скрипят.
Злобно мотором завыла жизнь:
Бойся! Сдавай назад.
.
Бешеный, бешеный боя гром:
Жизнь или смерть?! Стреляй!
Я за Россию, родимый дом.
Газу поддай. Давай!
Мы за Отечество, дом родной.
Только вперёд! Стреляй!
.
Из-за опушки горящий шар.
Ну ка, братишка, держись.
Если смельчак, будет вскользь удар.
Если же трус – дрожи.
.
Бешеный, бешеный сердца гром:
Жизнь или смерть?! Стреляй!
Я за Россию, родимый дом.
Газу поддай...

Кривда с правдой не родня,
Как с пожаром полынья.
Нет спасения от правды,
Да и кривде сплошь не рады.

Правда горькая, как редька.
Кривда словно пьяный мёд.
Недовольства разноцветье
В чувствах барыней живёт.

Обокрало дочиста
Сердце одиночество.
Просто нет спасения
От невезения.

Кривда с правдой не родня,
Два удава для меня.
Не пойму, кого мне слушать.
Обе стервы жизнь мне рушат.

Ходят слухи по округе
Не от зависти, а так.
И доверие в недуге
Погружается во мрак...

Всё прошло и я весне,
Неприятен и не нужен.
И поют теперь не мне,
Птиц, невинные их души.

Мир вздохнёт и на ветру,
Одуванчик полысеет.
Я из снов вернусь к утру,
По моей мечты аллее.

Жёлтым солнышком глядит,
В пыль обочины ромашка.
Сердце сжалось и болит,
Душит воротом рубашка.

Пахнет мудрая полынь,
Ароматом горькой правды.
А над миром неба синь,
Чистотой чарует взгляды.

Вскрикнет ауто клаксон,
Мира тишину ломая.
Из весны уйду я в сон,
Мне она - теперь чужая...

Как эти поля зелены и как небеса безмятежны.
Как воздух от зноя дрожит и рвётся на волю душа...
Я здесь позабуду тебя, мой изверг жестокий и нежный.
Сольюсь с одиночеством, всласть полынным дурманом дыша.
Лежать, наблюдая стрекоз, парящих легко и отважно -
блаженство.
В густой тишине кузнечика цитра звенит…
И некого время спросить, да это уже и не важно.
Безвременье. Полдень. Июль. И ястреб пронзает зенит

2006-07-08

Я люблю под вечер побыть одна,
терпкий бренди сумерек лить в бокал…

Золотую голову в створ окна
полнолунье сунуло. Расплескал
всю свою сиятельность – гость ко мне,
мой дружок полуночный светлолик.
Ни любви, ни истины в бренди нет -
в хрустале расплавленный сердолик.
Мы с луной приятели много лет,
нас пьянит бессонница, а не спирт…
А зари вечерней растаял след
и давно за окнами город спит.
В эти ночи быстрые, словно взмах
чёрно-белых крыльев весенних сов,
золотыми искрами блещет...

Не доведу до боли,
до ломоты в ушах.
Зря мне в грудину долбит
птица моя душа.
Выпустила бы, только -
как без неё потом?
Строчек осенних дольки
в яблоко сложит кто?
Выпестую унынье,
буду цедить в тиши
вытяжку из полыни
крепкий абсент души -
многие бы посмели?…

В горькой моей крови
ненависти похмелье,
как оverdose любви

2010-09-11

Беспечный странник, ветреный сентябрь,
то плачет, то смеётся, мой до дрожи.
Мы с ним родня, я на него похожа,
как мать похожа на своё дитя.
Промозглый сумрак, пряный дух густой,
фиал небесный всклень дождём наполнен..
А осень пляшет и себя не помнит,
и спущен лист последний золотой -
по ветру пущен, станет медяком,
иссохшим прахом до последней жилки.
Но есть ещё глоток на дне бутылки,
и ночь, и берег с жарким костерком.
Уходят вверх белёсые дымы,
зрачок пруда вобрал ночную...

Ласково стелится в омуте розовом
Запах насыщенный мёдом полыни
Ковыль застывает в вечернем молозиве,
Шепчет берёзе под листья про сны

Вспахано поле, где твари земные
Шорохом терпким скребут тишину
А за тропинкой, где избы седые,
Прячется месяц в сосновую тьму

Всё здесь спокойно, тепло и отрадно,
Ночь приютила село под крылом.
Тени деревьев широким парадом
Щекочут небесные кроны верхом.

как тонкорунна снежная мерлушка
последний выдох инеем в стекло
цена шубейке сношенной полушка
когда в лиловых сумерках тепло
когда зима крадётся осторожно
хрустит в траве ледок её следов
уходит прочь с пустой сумой дорожной
по краю чёрных мартовских садов
за нети, млечный путь шагами мерить
на самом дне небесной полыньи
где стаи звёзд плывущие на нерест
и перелётных ангелов рои

2014-03-11