Притча о жадном царе

Ночью безветренной в мягкой постели
Некто мечтает о стройной газели.
Пальцы сжимаются в сладкой истоме,
Видятся козочки спяшему в дрёме.

Тонкие ноги, поджарое тело...
Некто готов уже взяться за дело.
Тянется страстно душою к далёкой
Хрупкой, застенчивой и волоокой.

Слюни стекают пузырчатои пеной,
Всюду болит от любви вожделенной.
Корчится он, поджимая коленки,
Бьёт кулаком в исступленьи по стенке

В ванне холодной он ишет спасенья,
Но не приносит она облегченья.
Некто на кухне...

На пиру гулял пьян боярский сын,
На кафтан златой вина проливал.
Как стонал, плясал во кругу один,
Аки лютый зверь горевал, серчал.

А вокруг молва с перешепотом,
Во хмельном пиру расплываются,
То с презрением, а то с хохотом,
Бесом-дьяволом, да кривляются:

Царь давно жену то боярскую
Приглядел ужо, тока всё блажил.
Бесом одержим, волей царскою,
На глазах у всех под стол в миг стащил.

И вскричал то вдруг, да боярский сын:
Де царю с женой моей нравится.
Старику, мол, в...

Я тут как-то задремал,
И в мечту свою попал.
На пригорке старый лев
Созерцал красивых дев.

Хоть лицом они девицы.
Сердце им дано как львицам.
Мягко ластятся те львицы.
Но в душе они царицы.
Ласки их подобны чуду,
Но не тянет их и к блуду.

Царь царей не так красив.
Но он царствует средь див.
Те ж охотничьей тропой,
Сотрясают мир людской.

Но ни дать ни взять те львицы,
Благородные девицы.
Столь начитаны они,
Что проходят с ними дни
Незаметно чередой,
Хоть при этом песню...

Безумств моих стихи,
Скорей всего, плохи.
И я не отрицаю,
Что зря листы мараю.
Но ты как оплошал?:
Шесть строчек прочитал!


Холод, сырость, грязь, туман.
В это утро всё - обман.
Звуки тают, нарастая,
И рождаются, смолкая.
Сон ли в утро? Утро ль в сон?
Яви крик? Иль бреда стон?
Стон побуднего распятья,
Стон полночного проклятья.
Нынче всё не то, не так,
Не с чем сердцу биться в такт.
Не с чем биться, не с чем слиться,
Некому во мгле молиться.
Нечем стало дорожить,
Нечем...

Что быть безжалостнее может
Войны, идущей по полям?
Что душу больно гложет,
Кидая память к черным дням.

Война, что беспощадна
К людским мольбам, слезам,
Она до жизни нашей жадна,
Идя по выжженным следам.

Война, что жадно разоряет
Страну и будущее в ней,
Людские души превращает,
В подобье бешенных зверей.

Война уносит наших близких,
Кто сердцу нашему милей,
Она уносит наши жизни,
Уносит жизнь моих друзей.

Не нужно люди поднимать оружья,
Отбросьте от себя вражду,
Ведь все...

Тьмою поросшее солнце,
Накрест завязаны руки,
Не дождутся рассвета,
Чернобоговы внуки,
Тенью, крыльями, снами,
На краю, на погибель,
Томной скатертью нави,
Наши следы накрыты.

Не возвратить свободу,
Рваным дождем заветов,
Падают с неба птицы,
Зря баламутят воду!
Жадно глотая рыбу,
Сами попали в сети,
Тьмою поросшее солнце,
Загнанное на дыбу,

Чуя холодный воздух,
Мира, что чахнуть начал
Мира, того что в прошлом,
Мог бы назвать иначе…



Жадно дышат холодною гладью...

Квятковская Людмила
Была девчонкой «в теле».
А пацанва любила
Лишь тощеньких девчат.
На Люсю – ноль вниманья,
Все сквозь нее глядели...
Из будущего видно:
Не девочка, а клад.

Отзывчива, сердечна,
Умна и без заскоков.
Готова сделать в дружбе
Навстречу первый шаг.
А юность так беспечна...
Хоть кто-то у истоков
Формированья душ бы
Сказал бы:
-- Надо так... –

Была бы дружба с Люсей
Квятковской мне подарком.
Но я был не умнее
Всех прочих, а глупей...
Была б, наверно, лучшей...

Тонкое лицо императрицы,
золотая роза на груди,
брови как встревоженные птицы
крыльями взмахнули впереди,
и мелькают то леса, то скалы,
и встают из полуночной тьмы
Соловки, лубянские подвалы,
ледяные склепы Колымы,
бьются кони, плачут чьи-то дети,
тени, тени рвутся наяву,
офицеров, сваленных в подклети,
девушек, распластанных во рву,
рвется прах с заброшенных погостов,
комом к горлу подступает прах,
ледяная лапа холокоста
на Ее заснеженных полях,

но летит!
летит по белу свету...

Тлеют мхи на разбитой стене,
Полыхают дрожащие тучи,
Над провалом, по огненной круче
Я скачу на зеленом коне,


Пусть ликует король-сатана
Над последним костром тамиплиера,
Кровью Марса омылась Венера
И в багрец нарядилась Луна,

Пусть попы освятят приговор -
Разверзается чресел громада,
Полыхают объятия ада
Там, где шел я на папский костер,

Стала телом мне жгучая боль,
Где глаза закипели от света,
Где я проклял отродье Капета
И оставил земную юдоль,

Но, омыв меня соком...

Я - хозяйка в тесном доме,
Но живу впотьмах,
Пахарь-Свет зерно уронит
На моих полях

В дальних рощах пусто, голо,
Мокнет лист на пне,
Зимний гость, седой Никола
На пути ко мне.

Стукнув ставнем, вровень станет
Страстотерпный лик,
И приветливо заглянет
лубяной старик,

вдруг пахнет коровьим летом
из земных хором,
и зальется белым светом
потеплевший дом…


Обмелели норы рачьи,
Камушки на дне,
Рыбий царь, кряжистый Лаче
Машет гривой мне,

"Дочерей моих и деток,
Парень, не...