Притаиться

Я не могу на мир смотреть
В таком его несовершенстве.
Хочу летать и песни петь
С мечтою вечной о блаженстве.

Я чту Стругацких идеал,
Преведенный в мегагерцы.
И хоть наш мир почти пропал,
Но есть еще крутые перцы!

Блажен, кто мир сей посетил
С добром в дуще и крепкой выей.
В ком жив душевных трепет крыл.
когда снаружи - все гнилые.

Скользят в оскилизлой пене дней,
Попсою гнусной ранят уши...
О, мать-земля! Ползут по ней
Худые немощные души.

Как жить в промозглом мире лжи...

Солнце в спальню на заре
Решетом пробилось.
Пес залаял во дворе,-
Эхом покатилось.

Зайчик вспрыгнул на полок,
Тихо притаился.
Шаловливый ветерок
В шторках заблудился.

Отряхнувшись от росы,
Зашептали травы.
Звон отточенной косы
Разбудил дубравы.

Сквозь раскрытое окно
Жаворонка пенье...
Я один проспал давно
Утра пробужденье!

на улице холодно, сыро,
и ветер дует холодный.
А возле подъезда тоскливо щенок притаился голодный.
Такой беззащитный, маленький,
обходят взрослые стороной.
Я назову тебя Шариком
и принесу домой.
И мама не будет сердиться
и разрешит мне... а вдруг?
Оставить тебя мой маленький,
четвероногий друг!

И снова по тракту, а то бездорожьем
Несёмся сквозь темень и посвист пурги,
Забыв про овраги и про осторожность,
В расчёт не беря, что не видно ни зги.
Луна притаилась за войлоком серым.
Звезда хоть одна бы на небе зажглась!
Обретшие и потерявшие веру,
Куда мы летим? И кто помнит о нас?
Но Время и Случай, два диких коня,
Несут нас без отдыха рядом с обрывом.
И голос Высоцкого хрипло, с надрывом,
Поёт. Не про нас ли – тебя и меня?

Бог был милостив к нам: преподал нам уроки.
Он от нас же самих нас пытался спасти.
Исполнители воли Господней – пророки
становились преградой у нас на пути.
Мы всё время идём по пути суицида,
так что гибели нам избежать не дано.
На Адама и Еву не держим обиды
и ведём себя так, будто нам всё равно,
когда кончится всё, когда выйдут все сроки –
те, что Бог нам отмерил в начале времён.
Мы забыли про то, как явились пророки
и продлили агонию наших племён.
Самых первых из них матерьяльною...

Ночь в Петербурге. Одиночество. Боль.
Сбросить с себя б надоевшую роль…
Сонмы идеищ бурлят в голове.
Вкрадчивый ветер шипит на Неве.

В убогой каморке дырявое время.
Книги струят типографское семя,–
Отравлен Европою девственный ум:
Весь вечер течет в копошении дум.

В грязном окне притаилась луна,–
Преступна, коварна, мутна и пьяна.
На грязном полу – ошметки, окурки,–
Тротуара не чище в кривом переулке.

Трущобный философ мысль вперил в планету,
Мучимый жаждой познания света...

На сини стекла висят как на нитке
Голубых облаков рваные свитки;
Их читает, нахмурясь, луна.
И скользят по стене, словно прошлого тени,
Голубые лучи, составляя ступени,
И спускается с них тишина.

И следят, притаившись в туманистых лазах
Голубые зрачки пришлецов одноглазых,
И по сини окна, свысока,
Словно руки, цепляясь за жалюзи пасти,
Умирают лучи у чудовищ во власти
На стекле леденее клинка.

Лишь луна, удивленная рук своих бегством,
Будет хмуриться, так недовольна соседством...

Не стоит сдуру в воду лезть -
Он притаился где-то рядом:
И оторвет Вам, как осколочным снарядом,
Мужские - и достоинства, и честь.

Ты для меня теперь явилась
Любимой, Музой и Сестрой -
О, сколько душ соединилось
В твоем лице, в тебе одной!

Веленью Божьему подвластна,
Всегда любить обречена,
Ты утонченна и прекрасна,
Как византийская княжна.

В тебе заложена троичность,
И тут уж как ни посмотри,
Хотя одна ты только личность,
Но для меня ты - целых три.

Когда твой взгляд, умен и тонок,
Улыбкой нежной просветлен,
Я весь ликую, как ребенок,
Я трижды счастлив и влюблен.

Я становлюсь, с тобой...

О, Женщина! Твоя грядёт эпоха!
Майтрейа у дверей - Твой звёздный час!
Вняла Ты до последнейшего вздоха
Весь ад уничижений без прикрас.
Ты стала утончённой, чуткой, гибкой,
Одной рукою меч, другой платок
Ты держишь! И победною улыбкой
Сбиваешь всё мешающее с ног.
С любовью опускаюсь на колено,
Я рыцарем твоим мечтаю стать,
И меч твой на плече и миг священный...
Готов за это жизнь свою отдать!
О, Женщина! И разумом и сердцем
Взываю всех принять Твой Звёздный Чин!
Ты...