Присный

Яков Есепкин

На смерть Цины

Триптихи и трилистники


I

Василиса бела да черны уголи
Вежд успенных ея, во сукровице чады
Мертвых царствий свинец бойно, княже, прешли,
Так вкушать им теперь серебро-винограды.

Ах, Господь, рукава наши присно пусты,
Достигают земли, всё мы их воздымаем,
Колядуют пускай ангелочки златы,
Вижди, Господь, как мы днесь терницу снимаем.

Не венчание то и не венчаных бал
Царичей, собрались на трапезу юроды
Без венцов и колец, буде Смерти навал...

Ты мне приснилась обнажённой,
И я внимательно смотрел.
Не то, чтоб был я поражённый,
Я долго этого хотел.

Вот ты сама ко мне нагнулась,
Сказала – поцелуй меня,
Сама губами потянулась,
Я их коснулся, как огня.

Ты мне присела на колени,
За плечи руки положив.
Я столько ждал этих мгновений,
Что сам сидел ни мёртв, ни жив.

Потом груди твоей коснулся,
Она приятно поддалась.
Мужской инстинкт во мне проснулся,
И ты покорно улеглась.

Я целовал тебя повсюду,
Особенно, как любишь...

Отблеск открывшихся глаз,
Света лоскут у подсвечника:
- Прогоните домой звонаря!
Моего он пугает младенчика,
Слушавшего не псалмы,
А молчанье сверчка из запечья...
Сонная одурь беды,
Пристально - не человечьи,
Смотрят с киота зрачки
На частокол многосвечья.
Скрип ободряющих слов,
Пальцы на мягком предплечье...

Взять бы на руки теперь,
В синие, тонкие губы
Вбить повлажневший сосок.
Не умирая покуда
Помнить приснившийся холм
Из неоттаявшей глины,
Слушая с ужасом свист
Рвущей...

Нам жизнь дарила сотни раз
мгновения Успеха
А нам казалось это все
какая-то Потеха.

Мой Ум твердит: не может быть,
такого не бывает!
Душа молит: прошу тебя,
все ТАК, преуспевает!

А Ум, опять – не смей, не так,
позволь Мне порезвиться…
Душа себе, вторит:
Нет уж, позволь, Мечтам развиться,
чтоб в Счастье превратиться!!!

И думы мною овладели…
А если так? А, нет, вот так?…
Нет – нет, такого быть не может…
И…, аж под сердцем гложет!…

Не сплю я ночь, не ем я день
все в думах...

Железная скрипнет кровать,
Журавль чертыхнется бадьею.
Приснятся веселая мать
И брат с театральной женою.

Запущенный сад прошумит,
Вплетаясь в канву разговора,
Сорока о чем-то кричит
На старой ограде забора.

Смородина густо цветет,
За домом размах небосвода.
И родина тихо живет
И дышит легко и свободно.

Шумят за окном поезда,
Мычит за дорогой корова…
Когда это было когда,
Зачем повторяется снова?

Беда это или вина
Чужими кричит голосами?..
Брат рубит дрова, а жена...

Птица утром прилетала
И садилась на карниз.
Зерна-лакомства клевала,
Весело смотрела вниз.

Воробей или синица,
А была ли вправду птица?

Ночь июльская густела,
В небе теплилась звезда…
Тело женщины блестело,
Как рассветная вода.

В сне загадочном плыла,
Вправду ль женщина была?

Как мы радостно дружили,
Хлеб делили не тая.
Так и жили, не тужили,
Птица, женщина и я.

С летом кончилось тепло,
Расставанье подошло.

Вьюги долгие запели,
Злые феи лютых зим.
К югу...

Баб Арише два до ста,
Пожила и походила.
Всё с ней было-перебыло
От рожденья до креста.
Повидала, Боже мой,
В судный день да не приснится…
Ноет к снегу поясница,
Да пора брести домой.
Утеряла голос звонкий,
А нужда согнула стать…
Две войны, три похоронки
И могил не отыскать.
Было время – звонко пели,
Что ни слово, то – борьба.
Петроградские метели
Долетели и сюда.
Уж каким надуло ветром
Новых в кожанках людей.
Красный флаг над сельсоветом,
Головёшки от церквей.
По живому шли...

Ах, как время меня измотало,
Перетерло почти в порошок.
И крупицы крутого металла
Задевают все чаще висок.
Золотое сыпучее время
Раздирает обугленный рот.
То швырнет пред собою колени,
То пошлет безрассудно вперед.
Кто за мной?
Да всего единицы,
Остальные – молва и навет.
Но услышится, а не приснится,
Кто-то горько смеется вослед.
И пускай.
Нас всегда было мало.
Каркнет ворон, изменит жена.
На краю окоема устало
Надо мной наклонится луна.
Вот она моя вольная воля,
Вот удача в...

Вот «гадом буду», «зуб даю»…
Теперь мне водка по… фигам!
Братки! Поведаю я Вам,
Чё мне приснилось этой ночью…
Ну! Видна… перебрал вчера,
Как я дополз домой… не знаю?
Мутит и типа – памираю!
Наверна думаю Пара?...
Я отрубился…, что же вижу?
У золотых ворот стою…
И фраер в белом весь… прикиньте,
Мне нежно шепчет: «Мать Твою…
Уже тебя Мы заждались…
Ты где урод, так долго шлялся?»
(Ну – Машки истинно слова!)
«Опять скотина ты нажрался?»…
Хотел его я остудить…:
«Хто Ты такой меня...

Просто всмотрелся, а вспомнил потом,
Скрытая суть эта вся прояснилась.
Было когда-то – уснул долгим сном,
Тяжко забылся, и ты мне приснилась.
Шел снегопад, и снежинки могли
Нас замести, посторонних минуя.
Капли холодные губы мне жгли,
Словно горчинки в меду поцелуя.
2002г.