Природная склонность

Печаль моя, уходишь ты далёко,
Как в странствие уходят корабли.
И я уже теперь не одинока:
Со мной природа, солнце, звёзды, дни.
Великие природные творенья
Со мной навеки будут, навсегда.
Как солнца луч, как лёгкое мгновенье,
Ко мне приходят ветер и вода...
И им шепчу я все свои желанья,
Шепчу любовь я к родине своей.
И в этот вечер, как очарованье,
Поёт мне песенку прекрасный соловей.
Мои мечты, как вечные просторы,
Моя любовь, как вешняя вода,
Но лишь природа: небо, зелень, горы...

Придёт зима и вся земля остынет.
Бриллиантами покроются луга,
В водоворот воздушный вьюга хлынет,
Деревья облачатся вновь в снега.

Река вберет холодное дыханье,
Что Дед Мороз с антарктики привёз.
И это нежное очарованье,
Откроет сладкую страницу грёз.

И белотканное алмазом одеяло,
Окутает природу белизной,
Чтоб всё, дыханье затая, стояло,
Чтоб возродился девственный покой.

Вся в жемчугах, усыпана берёза
И все оконные картины в серебре.
Ведь нежная бриллиантовая слёзка...

Созерцая, природные пейзажи,
Ублажаясь, музыкой тиши,
Я не знала, этой песни краше,
Слушая Симфонию души...

Я, услышав, музыку Вселенной,
Что прекраснее, мелодии любой.
Оказалась в Мире сокровенном,
Чтоб познать, что значит Быть Собой.

Постигая тайны Мирозданья,
Мира, что вовек непостижим,
Где я вижу яркое сиянье,
Слышится Симфонию души.

Это - Истина и Творческая Сила,
Облачает, Мир наш в Красоту.
Искра, что вовек неугасима,
Дарит нам Надежду и Мечту.

В один из серых хмурых дней,
Где всё банально и жестоко
Мне было очень одиноко,
Но вдруг открылась в Сказку дверь.

Я заглянула в этот мир:
Природное очарованье,
Зверушки, нежные созданья,
Играли струны сладких лир...

И ты пришел. Я удивилась.
Я не пыталась вновь играть,
Надеяться, любить, страдать.
Само собой всё получилось.

Я ощутила миг блаженства...
И заиграли краски вновь
Ты, подарив свою любовь,
Открыл мне тайны совершенства...

И я цвела, как день весенний,
Чудесным...

Как снова чист и свеж наш небосклон,
А солнышко улыбки расплескало,
Мир возродился, словно сладкий сон
И сбросила природа одеяло.

Мой сладкий, нежный, ласковый апрель,
Благослови природное Начало,
Открой теплу и солнцу чудо-дверь,
Чтобы Любовь в природе созерцала.

Нам надоели снежные метели,
И надоело царство снега, льда.
Теплу и солнышку теперь открыты двери.
Весны прихода мы ведь ждём всегда

Тоска и грусть с ручьями утекают,
Ведь оживление приходит вновь и вновь,
Весна...

Холодно-капельный экстаз
твой не понятен! Мокрой мышью
шепчу
– То, песня не про нас –
Всего лишь дождь стучит по крыше!
Всего лишь звонкие ручьи
земле трезвонят злые песни,
Нам мир разгульную кричит...

-Так – о любви!…услышишь, если...
Так - легкокрылый ветерок
дождём ласкает плечи, руки…
И я с тобой не на часок,
И я с тобою не от скуки!

Нам песней с неба голоса...
Нам влага светлых, нежных далей!
Объединяться полюса,
Когда впитаем каждой каплей
Все соки неба и земли...

Однажды Моисей провёл стада
Через пустыню и пришёл к Хориву,
Горе Божественной, где увидал
Он чудо - куст зажёгся без огнива.

В пылающем огне среди кустов
Стоит невозмутимо Божий Ангел
И не сгорает, лишь с его перстов
Огни слетают. Как зажжённый магний,

Иллюминирует свеченьем крыл
Природное явленье… Пусть не в тему,
Но раньше прочих Моисей открыл
В пустыне той огни святого Эльма.

Воззвал к нему Бог из ветвей куста,
Чьи тернии горят и не сгорают:
«Неплохо бы тебе обувку снять...

Небо надо мною исходит чистотою.
Облака плывут, чуть-чуть земли касаясь.
Сине-белый праздник, лестницей витою,
Ввысь зовет! И я в полет срываюсь!

Я лечу, и вслед летят за мною
Те, кто притяженью неподвластен.
Видимо и я чего-то стою!
Сила мысли не потерпит власти.

Всякой власти! Хоть и пусть природной!
И тем более навязанной другими.
Наш полет - дороги зов свободной!
Или с нами!... Или в рабстве - с ними.

Весенний снег в плюс десять, кормящий колдовством
паучью сеть холодного рассудка, микробов рядового сна.
Развернутое сердце строкой упанишад.
Тугая нить причин и следствий разрывается хлыстом,
бьет пробужденьем по устам,
что вишней новобрачной нырнут в апрельский сад –

взойдут словами без резонов, оснований,
но, содержащими в себе намек природных глаз,
что наша жизнь и наша смерть, лишь данность эпизода,
что наше все – ничто и для всего мы малость,
горсть пепла в турбулентности...

Вначале шел снег, искрясь разливом алмазной крошки и ослепляя молоком,
затем распустилась душа ручьев, проклюнулся юный малахит, воскресли псалмы леса,
после солнце налилось соломенным жаром, пробился нервом лазурным гром,
вскрылись озера хрустальной влаги, вечер, качаясь на ветреной леске,
обдавал сердечным теплом, и, наконец, расшатанный тон природного бала
вскружился золотом сна, обрядился дождливым лиственным свечением, заревой грустью,
а потом опять были барочные этюды снежных...