Принять себя

888
Прислушайтесь к себе,пока не поздно
Звучит в душе у каждого набат
Родные Лота:”-Это не серьёзно!”
Про Библию Священную кричат...

Но в каждом слове плачет доля правды
Бог утерает слёзы всех икон...
И вслед за Лотом почему-то задом
Мы из Садома ко Кресту идём...

Над миром светят нимбами Святые
Предупреждая лотовых детей...
Не превращайся в столб, моя Россия
Ведь ты основа для планеты всей.

888

На рассвете меня поднял
Колокольный презывный...

Умей ты хоть основы потрясать,
Глашатым быть, носителем идей,
Потоки слов на ближних изливать,
Скрывая плутовство своих затей.

Иль выю перед троном преклонять,
Смиряя клокотание страстей,
Готовым быть серебряник принять,
За тихое молчанье, от властей.

А может ты купец иль ростовщик,
Богатств тебе приносит ремесло,
Ты важным человеком быть привык,
И думаешь несчастье пронесло?

Смирись, но видно так устроен свет,
Что плоть и разум не всегда дружны,
Свободно могут выслушать...

Душа поэта – переполненный сосуд,
Открытый ветру, снегопаду, граду…
Все, что невзгоды непогоды принесут,
Нельзя отринуть, но принять покорно надо.

А после, сплавив и перемешав,
Излить избыток доброго творенья
Не только может, но обязана душа…
И в этом, собственно, ее предназначенье.

Что воспоследует, восторг или хула,
Об этом у бессмертной нет заботы.
Ведь не на пир она в сей мир пришла -
Для муки смертной и для каторжной работы.

История должна учить? -
В мире считается Наукой?
А, если, вовсе, – не наука,
Кто сможет шлюху уличить,
Или, по-русски, - замочить,
На Русь завезенную суку?

А, если, - Лже? - Кто шлюхе руку
Лже-историческую, суки,
Сможет по-русски отрубить,
Взятой АН, блин, на поруки:
Топор, голгофа, мирно слить
До капли кровь, после прорухи…
В центре Москвы, и, не под мухой,
Закамуфлированная прыть,
Возле Кремля, в лице порнухи…

И, не из-за какой-то Мести,
За Настоящее, в подтексте...

Люблю я тебя, с собой что не делала,
Не властна над чувством таким сильным я…
Везде тебя вижу: в облаке, в дереве,
И в поле цветущем, и в сполохах сна…

Я вижу тебя в каждом взгляде, в улыбках,
И в смехе ребенка, и в грусти дождя…
Я слышу тебя в щебетании птичек,
И в шелесте листьев, и в пении дня…

Ты в солнце рассвета, и в зореньке алой,
Ты в ветре могучем, ты в лунной глуби…
Ты в небе высоком паришь, словно парус,
Над бригом плывущим, что в алой дали…

Люблю, ничего от тебя не...

Я в душе своей тропинкой грусти,
В мир печали и унынья брёл.
Позабыв про радостные чувства,
К краю тоски-бездны подошёл.

Посмотрел я в бездну — затянуло,
И лечу во тьму я всё быстрей.
Мрака растворяет в себе дуло,
Точкой стал я, меньше всех нулей.

И не стало света — с боков серость,
Впереди лишь тьма густая, мрак.
В теле вялом поселилась квелость,
Стало всё-равно где жить и как.

Тёмная воронка поглощает,
И чуть-чуть ещё — исчезну я.
А во мне ожив, болит — мешает,
Тьмы покой...

Я сюда уже не вернусь...
Эти сопки, тропинки и реки,
Обнажённая тихая грусть,
Канут в вечность со мною навеки.

Мне уже не дышать твоим бризом,
Мой любимый Татарский пролив.
Не ходить по песку и обрывам,
По болотцам твоим не бродить.

Ах, как это порой всё ж печально -
Неизбежность принять и забыть...
А когда-то гурьбой с пацанами
Было весело в лес уходить.

Как забыть, не тревожить что было?
Сердце просто своё усмирить,
Но так хочется снова с обрыва,
К волнам...

Нас напрасно не докосила
Необъявленная война.
Ох Россия моя, Россия,
Искалеченная страна.

К этой теме лишь прикоснуться -
И душа устремится в бой.
Лишь полдела - живым вернуться,
Основное - остаться собой.

Как салют с барабанной дробью,
Я в награду принять готов
Исковерканное надгробье
Под венком из живых цветов.

Адам – есть муж,
А Ева - дева…
А вместе то,
Что суждено…
Но если то,
Что «Ад» дан деве,
В полной мере -
Есть изначальное зерно ...
То «Ад» воззрел там,
Где юная, та дева,
Из кости мужа
Создана была...
Любить себя,
Благое дело -
Отдать, принять,
Благословить…
Но если ты,
В чёрном теле
И любишь только
Лишь себя…
Тогда и есть –
Ты, «Ад» для девы,
Без яблок рая,
На Земле!!!

© Copyright: Людмила Возжаева, 2011
Свидетельство о публикации №211060300857

Виды, кареты…
Рука мастера пишет портреты,
Кисть пера откладывая иногда,
Чтобы дотянуться рукой до стакана
С вином. Его уже мало…
Нужно плеснуть немного,
До краёв строго.
Без него картина не пишется.
Она сама руководит процессом.
Под прессом диктата
Находятся его руки.
Терзают муки, измучался.
Парадигмы науки, злой суки
Не могут объяснить сие явление.
Без подозрения
Не обойтись несчастному гению.
Сомнению подвержен талант
Несчастного неудачника.
Белый бант
Поверх чёрной...