Принимал

Дружной стайкой прилетели
Проповедники весны,
На скворечнике присели
Тёмноглазые скворцы.
Ловким взглядом изучали
Все окрестности земли,
Вдохновенно принимали
Своевременность поры.
Рядом почки не скучали,
Как носители листвы,
Славно рощи поднимали
Возрожденьем красоты.
Все зверюшки понимали
Свои важности судьбы,
Завертелись по спирали
Обязательной игры.
Дружной стайкой и решили
Проповедники весны –
Целый год, пока есть силы,
Всем выращивать плоды…
Вы ж, возможно, загрустили...

Господи! Неужели нет тебя!
Жесты, взгляды-сума сойду
До походки, до нотки в голосе
Отпечатано все в мозгу

Был так нужен, был близок, дорог
Несмотря на всю чехарду
Что-то родственное до дрожи
В наших душах я нахожу

Кем была тебе? Старым другом?
Просто женщиной? не пойму
Почему так больно, так близко
Принимаю твою судьбу

Голос мой сольется с другими
Слишком многих ты приручил
Бог судья. Такого исхода
Ты, наверное, заслужил.

Только в мечтах подумать мог-
Предел мечты, извечных грез,
Как положу у ваших ног
Букет больших цветущих роз.

Они все безмерно хороши
Так не отвергайте этот дар.
Ведь сделан он от всей души,
Как все исцеляющий нектар.

Не надо нам всех брачных уз,
И так наши отношения хороши.
Розами воспеваю наш союз
Ведь в них откровение души.

На миг представлю наяву,
Как вы принимаете цветы
Все небо на помощь призову
Для воплощения мечты.

…и разрубаешь грубую плоть холодных огней
теплым лезвием лучезарных масок,
обжигающим током цветочным,
столько красок,
что лед глаз изнемогает лунными сливками ночи…

***
у выпавших перьев память небесных ключей,
у выпивших губ замки обличаются
теплым дыханьем весны,
крик – это та же страсть, только не горячей
объятий свечей
ночных перелетных ласточек,
что нервно кружатся вальсом безумной любви…

***
…а тишина съедает томящейся судорогой книг,
написанных твоим почерком...

И как же ты – прекрасная Тея*
Угодила в поднебесные смальты?!
Отгадка темна – без движения
В гипотетические артефакты:
Неизбежность судьбу одолела,
Бесконечность ей устлала перины,
Земля – Звездой её принимала
И отметила Луны – именины…
Возможно – эта древняя сказка
И рисует без иллюзий картины,
Но в них ловко таится загадка
Вселенской магистральной квартиры…
Хозяйка в ней – кудесная Фея
Изгоняла сор горевшей пурины,
Для полного самоутвержденья,
В муках создала мирок одержимый...

Вот сидишь ты, на стул всю себя уроня,
А я кофе тебе наливаю.
И кем был я вчера, и что есть у меня,
Что сказать тебе - просто не знаю!

Всё, что было со мной - всё теперь, как во сне.
Может, всё не со мной это было?
Ну, а может и правда, не жил я совсем,
Меня щепкой по жизни носило.

Я шагал через горы, моря и поля,
И кем только на свете я не был.
Но, в погоне за счастьем, в фортуну паля,
Попадал лишь в открытое небо.

Заносило меня на большие дела,
На делах тех...

Осколки! Боль! Следы истомы на руках.
Погибшей веры реки. Последний взмах.
Засохнут эти реки и исчезнут, как былое.
Как испарилось что-то очень дорогое.

И из груди без сожаления вырву сердце.
Оно не нужно мне! Пускай гниёт!
Я так желал в твоих глазах согреться,
Что не заметил, как всё превратилось в лёд.

Мне больно. А я не знал, что будет больно.
Я был наивен или просто дураком.
Разбил все зеркала, задвинул шторы
Лишь чтоб не понимать, что может быть исход.

Оставлю на потом...

Отстояли вы жизнь в 45-м,
Победили, собравшись в кулак.
Трудно быть большевистским солдатом
В мире, где безысходность и мрак.

Снова вихри взметнулись над нами,
Время страшное, замкнутый круг.
Принимаем мы красное знамя
Из солдатских натруженных рук.

Не ругайте, люди добры, вы меня,
Уж таким, видать, родился и помру,
Современности мышиная возня
Хоть убейте, только мне не по нутру.
Принимаю, как святыню честный труд,
Понимаю, - без ошибок не прожить,
Но ревёт душа, когда беспечно рвут
Человечности Божественную нить.
Надругались над Богами и собой,
Компроматами на совесть да на честь
Оправдали бессердечия разбой,
А невежеств наплодили... и не счесть.
И киваем друг на друга, и клянём,
В нечистотах ковыряемся... Кошмар!
Заблудились...

Ах, собрать бы мне с липы пахучий медовый оброк,
А потом на гречихе продолжить своё бытиё.
Затянуть бы на шее печали суровый шнурок,
Да повыдернуть жало из крепкого тела её!

Но всё лето дожди и я ем только падевый мёд,
И за собственным счастьем лечу, как воровка пчела.
А всё больше с полыни - то грязный, то горький налёт,
С бузины, с белены, со проклятого всуе вчера.

И удачник, отведав моё, говорит - « не фонтан!»
Неудачник совсем, тот ликует - «почти как халва!»
За осиную талию...