Прикрыть

Ночная комната -
бездонный поцелуй.
Февральский снег белеет за окном.
На сердце стрелы
леденящих струй.
И в тишине, скребёт
метель в стекло.

В морозной вышине,
висит луна.
Деревья спят закутанные в шубы.
Чужая, безрассудная жена
Прикрывши очи,
подставляет губы.

С её плеча,
дотронувшись несмело.
Пытаюсь мрак ночи я отпугнуть.
Под тканью дымчатой
угадываю тело,
И чуть прикрытую,
вздыхающую грудь.

Глаза блестят, отпугивая тень,
А стан,
печальной...

Зима в станицу вновь пришла...
Аксинью с Григорием занесла.
Снежком в округе всё прикрыла...
Морозцем Русским придавила!
Стало стыдно за Россию...
Что ж к нарду она не мила.
Раньше разутые ходили...
Да и в памятнике обуть забыли.
Григорий хоть здесь на коне,
А Аксинья голыми ногами на сколе!
Ноги от мороза почернели...
Хотя бабенка зараз при теле.
Неужто скульптор не подумал,
А может вовсе и не думал?
Что не только летом ей здесь стоять...
Но и зимой придётся воду ей таскать.

Убили чувства все.
Подвесили. Сожгли.
Меня спасти на пустыре
Вы, люди, не смогли!
И только те, кого несли,
Кто жалобно стонал,
И только те, кого спасли,
Кто от любви устал,
Зажгли свечу в руке моей,
Сказали: " Бог простит".
В сомненье - буду ли твоей,
А свечка пусть горит.
И тот, кто вышел первым в ряд,
Так жалобно стонал.
Не разбирая слов, подряд
Мне шепотом сказал:
" Ты, девочка, пришла из сна,
Не знаем, кто прислал?
Покой и счастье ты несла,
Знай, я тебя узнал".
И немощной...

Жили были Куки Туки,
вот пошли гулять со скуки
услыхали: на суку
кто то произнес ку ку.

Сразу личико прикрыли
думали игра,
но кукушечка ку ку
все кукует на суку.

Посмотрели вверх и видят
птичку невеличку,
а кукукает она
просто по привычке.

И играет птичка в прятки
словно зазывая...
вот найдете вы меня,
я вам погадаю.

Раз ку ку и два ку ку,
три ку ку, еще ку ку,
вдруг раздалось издалека
ко ко ко, кукареку!

Надоело петуху
слушать песнь кукушки...

Заря босая в неглиже
Купалась в росах.
Споткнулся ветер в вираже,
Запутал косы.

Прикрыв стыдливо гибкий стан
Свой перламутром,
Любовный завела роман
С туманным утром.

Но времени в обрез совсем
Уж проблеск солнца!
...Заря босая с утром тем
Купались в росах

измождённая болью склонюсь.
покорно сложу голову
на поле горечи твоём.
осторожно прикрою сердце.
но пробьёт со спины копьё.
воин подойдёт посмотреть жива ли.
не дрогнет взгляд его.
не дрогнет рука забрать копьё.
но не увидит он крови моей.
только последнюю слезу из глаз.

Сидим с детьми, и жгем костер.
Мы каждый день костры палим,
Неважно ночью или днем.
Цыгане, что ни говори.
Не хочешь к нам на огонек?
У нас здесь чай и красота.
И дым, не то, что душный смог...
И отдыхает суета.
Лежит в траве, прикрыв глаза,
Как добрый пес, (он с нами тут).
Коровы, кошки, чудеса,
Все ходят у костра вокруг,
И тянутся как мотыльки
К теплу и детству и к огню,
Пока пастух небесный спит,
За облака закинув кнут

В Ростове-на-Дону суд начался...
Мошенник убийца все-таки попался.
Мошенники на протяжении двух лет...
Отправляли анкобольных на тот свет.
Производя поддельные лекарства...
Осознавая, что больные умрут от их коварства.
Как видно им плевать на своих сограждан...
У них к наживе была жажда.
А хоть задумался бы там один...
Кого ты убиваешь господин?
И кто тебе такое права дал???
Чтоб ты народ свой так вот убивал.
Где доблестная полиция была...
В течение двух лет... помирала детвора...

Ты не бойся прихода холодной зимы,
Наступления лютых вьюг, холодов,
Я тебя обогрею, ты только прижмись,
И спиною прикрою от знойных ветров.

Ты не бойся пуститься со мной по волнам,
Когда вместе, нам чужды шторма на пути,
Я тебя, ангел мой, никому не отдам,
И тебе посвящу все стихи о любви.

Ты не бойся не грубых мужских моих рук,
Сбрось оковы с закованных в сердце желаний,
В вожделенных объятьях услышь громкий стук,
И губам подари поцелуй долгожданный.
2012

Не пугай топорищем пень,
Не боиться ничтожества воин.
Ведь нечтожный не зло, а зла тень,
Званья, даже врага не достоин.

Мелкий бес, он лишь грязью навета,
Облить может, скрываясь в тени.
В ней, не зная душой тепла света,
Он проводит без радости дни.

Безнаказность его распаляет,
Смел он с тем, кто не рядышком с ним.
Но и даже тогда он скрывает,
Имя, ликом прикрывшись чужим.

По себе меря, всех он лгунами,
Называет вокруг потому.
И считая людей всех врагами,
Он не верит давно...