Приближаться

Мне снова время-поводырь листает лет минувших вехи,
Доминиканский монастырь – конец пятнадцатого века!

Там Леонардо на лесах творит венец своих жемчужин,
«Вечерю тайную Христа», его в миру прощальный ужин.

Каким добром овеян лик, взгляд отрешен и всепрощающ,
Рука художника скользит, к финалу темы приближаясь.

Но что же мастера гнетёт, модели не найдя Иуды,
Он лишь за всё себя клянёт, спеша в трущобы на этюды.

И вот находит образ Зла: он молод, пьян и так порочен,
От светлых...

...«Тишина… и я… эту ночь разорву на части,
...На страницы книг, на чужие, но лишь слова,
...Из которых мы не составим, возможно, “счастье”,
...Но посмеем май обратить в колдовской январь»…

…А внизу – весна… и чуть слышно стенает ветер.
Колдовству – запрет, но не спрятать от зорких глаз,
Ах, казалось бы, факт по праву досужих сплетен –
Мол, влюбился маг, безнадёжно, и в первый раз.

Но любовь – игла, а разлука иглу лишь точит,
Вот и юный маг (назовём его Ян Гарсон)
Несомненно, юн...

Вязаное небо, нервные проспекты,
солнце за стеною, за другой ты где-то.
Лысые аллеи грязными снегами
ветки свои греют, шепчутся тенями…

Шум автомобилей соль с собой уносит.
ветер догоняет, может что-то спросит:
Сколько до тепла ему ещё осталось?
Я кивну на" Скоро","Потерпи ты малость"…

Очередь на спуске дышит эгоизмом,
проскользнёт к вагону самый лучший слизнем.
Грею подземелье, по тебе скучаю,
связь беспроводную иксом получаю…

Вязкость ожиданья топит километры,
мне бы...

Сердце усталое с ритма сбивается,
Но всё ж подскажет мне песни мотив.
Вечер на улице, ночь приближается,
Солнце прогнав и нам тьму подарив.

Грустно немножко, но жизнь продолжается,
Песню свою почти всю я допел.
Только с моей песней жизнь не кончается,
И допоют то, что я не успел.

Сумерки-сумерки, времечко серое,
Ты в мир приходишь, размыв всё вокруг.
Жизнь такова — ничего не поделаешь,
Ты уж допой, за меня песню друг.

Ноченька-ноченька, ноченька тёмная,
Что же чужое такое всё...

В пути материальных игр
Извечно есть свои успехи,
И смотрит человек на мир
Чрез призму чувств, что для утехи.
И принимает грешный мир
И многое не понимает,
И свой устраивает пир,
А меж застольями – страдает.
Не может вновь и вновь понять,
Не видит истиной причины,
А цель для многих – брать и брать…
Не зная: видит все – Единый.
И замысел, и цель, и боль,
Старания, сопротивленья…-
У каждого есть в играх роль,
Что Бог дает в пути Спасенья.
Иллюзия, Отца слуга,
Так всех к деяньям...

Талый снег приближает к весне,
Я в троллейбусе еду вновь,
На кривом запотевшем стекле
Прочитала слово: «любовь».

И ночная Одесса вмиг,
Вдруг раскрыла объятья свои,
Столько рядом счастливых лиц,
Столько в мире тепла, доброты.

Все что было и есть в этот день,
Все что ждет нас всех впереди,
Даже этот троллейбус, поверь,
Подчиняется силе любви.

Улыбаюсь себе я в окне,
Напевается песня без слов,
И мечтаю, чтоб все на Земле,
Осознали слово «любовь».

На берег ложилась волна за волною,
Край неба по ветру спешит за тобою;
Стихала душа, никого не коря,
И сердце вздыхало... - прощаться пора.

А было ненастье - я помню кружило
Меня над волнами, и сердце щемило,
Ветра завывали и холод терзал,
Меня за собой он тогда зазывал...

Те звёзды кричали: рассвета не жди,
Люби лишь её - никого не ищи.

Но буря стихала, приближалась заря,
И сердце вздыхало... - прощаться пора.

Оставь, не думай о себе превратно,
Не думай, что ты хуже всех, поверь,
Пусть не достиг, потеря безвозвратна,
Иль внешность хуже… - есть другая дверь.
О, сколько для души есть ликований,
О, сколько есть и знаний и побед,
А ты застрял в воротах тех изгнаний,
В которых Света не было и нет.
Ты помрачил свой ум чужою страстью,
Пошел на поводу чужой молвы,
Ты преклонился пред греховной властью
И сам себе не в том сказал: «увы».
Помысли категорией другою,
Войди умом в любой чужой успех...

В час, когда луна поблекла,
и зари бледна вуаль,
мысль моя не слышным плеском
бьётся о Святой Грааль.

«Знал Он, знал, и всё ж! О Боже!
Почему не спас Его!
Нам понять Тебя так сложно:
Сын любимый и – Изгой?!

С рук Пилата мутной лужей
смерть Христа стекла на Крест.
Крысобой примерно служит –
бьёт и хлеб спокойно ест.

Люди, люди! Жадным взглядом
отмечают каждый жест.
Отравляют память ядом.
Тычут вслед Ему свой перст.

Каждый шаг неумолимо
приближает мук конец.
Лик карающий...

Заря горела пламенем заката,
Вечерний сумрак закрывал луну,
Под ливень слёз безусые ребята
В тот вечер уходили на войну.

Мне помнится, как старший мой братишка,
Прощаясь,всех нас крепко обнимал,
В ту пору был я маленький мальчишка,
Причину материнских слёз не понимал.

Я маме говорил : "Не плач не надо",
Сжимая её серенький платок,
А уж на западе гремела канонада
И эхом уходила на восток.

И с каждам днём раскаты приближались,
Лишая нас спокойствия и сна ,
И мы от страха ближе...