Прибить

Искрится море голубой волной.
Ласкает солнце и морской прибой.
Вчера мы в дымке пелены ночной
Открыли мир загадочный с тобой.

Ты на песке стоишь и смотришь в даль.
Уносят чайки с глаз больших печаль.
Любуюсь нимфой, и чего-то жаль,
Не против с ней я посетить алтарь.

Вот повернулась грациозно вдруг,
И взгляд сказал мне: "Всё возможно, друг,
Мы вместе если встретим лунный круг,
Но без компании друзей, подруг."

Улыбкой нежной ей ответил: "За!".
Она смутилась, отвела глаза...

Вчера волна, как вал девятый,
Из моря вышел я помятый.
Сегодня штиль и гладит только,
На солнце выдержим мы сколько?

Песочек мелкий под водой,
Шел ветеран совсем седой,
Шагов уж сотня, по колено,
Но будет глубже непременно.

А моря цвет, в восторг приводит,
Вот шаг еще, другой отходит,
И в воду, кроль, а потом брас,
Да, силы есть еще запас.

Проплыл довольно далеко,
Двигать руками так легко,
Попробую ка дно достать,
Да мне по шею, можно встать!

На море Желтом отдыхаю,
И...

В Батумский порт спустился вечер,
Надвинув тёмный капюшон
На горные вершины плечи,
И звёзд рассыпал миллион.

И под небесными огнями,
Качаясь на волне морской,
Уснули яхты с якорями
Под шелест ветра и прибой…

А утром вновь, надев корону,
Гуляет солнце по росе,
С горы ползёт к воде по склону
Зелёный мыс во всей красе...

У берега, застыв в раздумье,
Покрытый мудростью седой,
Стоит проснувшийся Батуми,
Над бирюзовою водой

Солнце. Пляж. Летают чайки
в небе надо мной.
Лето. Я опять в Бердянске.
Слух мне радует прибой.

Ранним утром на Приморской.
Гладь морская предо мной
И коса тонкой полоской
Режет ракурс голубой.

Порыв ветра ловят яхты,
Бороздя морской простор.
Волнорез всегда на вахте,
День и ночь несёт дозор.

Мне мотивы эти милы,
С детства морем покорён.
Морю нет альтернативы.
Дух морской в меня вселён.

Босиком по камешкам….
А где-то, Мир иной!
Может даже рядышком,
Рядышком со мной.

Сердце светит радугой.
И шумит прибой…
Собираю камешки
Вечность надо мной.

Льется переливами
Солнечных лучей,
Волнами игривыми,
Звездами ночей.

Босиком по камешкам…
А где-то Мир иной.
Оглянись, он рядышком,
Рядышком с тобой!

Спит Янчжоу в молочном тумане
Подморозило инеем двор….
Как в наивном забытом романе
Я с собою веду разговор.

Шелестит за оконною рамой
Залетевший как будто прибой,
Это ветер шумит меж домами,
То дыханье твое за спиной.

Я себе не рискую признаться,
Как хочу в ускользающем сне,
Не тревожа тихонько прижаться…
нежно так прикоснуться к тебе.

Это глупости, утренний трепет
Это мыслей не тех череда.
Я себе не прощу этот лепет
И…. невысказанные слова.

Аромат имбиря и корицы...

Все спит. Фортепьянный концерт замерзшей природы
Облекается нотками чуткого сна.
Гаснет день. Я теряюсь под облачным сводом
Фантазий лесных. Нерушимость печали в глазах февраля.
Меркнет слово в обрывках снежного танго.
Тушь коричневых веток шоссе хлебает фонарную трель.
Я ищу твое тихое, мирное, складное
Извещение о безнадежности в поисках расставания. Открытая дверь
Взрывается хриплой ночью – ведовство, чародейская пляска.
Вариации вьюги, затухающих окон финал.
Я нашел твои руки, на...

В магазине смешных принадлежностей,
Не осталось смешинок совсем.
В магазине торгующем нежностью,
Распродали весь ласковый крем.

В царстве-сказке не стало порядка:
И волшебные, в дырках ковры,
По ночам жабы квакают гадко,
Выползает Проглот из норы.

Тот Проголот — полугад, полузмей,
К сильным ласков, а к слабым свиреп.
Его вырастил злой чародей,
Научив воровать чужой хлеб.

Стала сказка неласковой, хмурой.
И никто в этой сказке не знал,
То, что тот чародей хитромудрый,
Крем...

Поймал мальчонка воробья,
Своеобразно развлекаясь,
И без коварства, верю я,
Судил его, ничуть не каясь.

- "Народ решил,он -"вора-бей!",
Учил пацан свою сестричку, -
Не заступайся, а прибей,
Поймав нахального воришку!"

Был воробьишка молодой,
Все тщетны вырваться попытки, -
Мальчишки цепкая ладонь
И лапка, схваченная ниткой!

Распахнут клювик желторот,
Бусинка глаза исстрадалась,
Ещё не веря в поворот,
В беду, что в жизнь его ворвалась!

А воробьихи нервный крик
Истошно...

Что нет прибыли поэту –
Глупость всё и бредни.
Всюду: «Ждём и просим!».

Снёс в журнал к 8 марта
Семь стишков намедни.
А вернули… восемь!!!