Преклоняться

Тебе лишь я дарю свои стихи
Тебе все думы и ночная грусть поэта
Мне тоже жаль, я тоже плачу от тоски
К тебе хочу лететь попутным ветром

Тебе я не стеснялся своих слёз
Хоть их показывать мужчине не прилично
Я так стремился воплотить сиянье грёз
Тех, что в глазах твоих сияли феерично

Мне в мыслях нет иных миров, кроме тебя
У ног твоих всегда я землю лобызаю
Ты боль моя и радости мечта
Перед тобой судьбу я преклоняю

Июньский день дождём стучит в окно,
Напоминая осень, а не лето.
Сажусь творить. Иного не дано.
Писательство – отрада для поэта.

Во хвастовстве избегнуть укоризн
Поможет стиль рифмованный и складный.
А тему вновь подсказывает жизнь:
Над Русью дым. И дым по-адски смрадный.

Растоптаны пшеничные поля,
И города стоят во рваных ранах.
Всё доброе в огне испепеля,
Ликуют черти у кострищ поганых.

От самого Крещения Руси
Мечтали воцариться над народом.
И ныне лиходей и паразит...

По небу пролетают самолёты
Прочерчивая белый след на нём.
Хотел бы я, прожив свои здесь годы,
Оставить память в череде времён.

Пусть испарится горечь сожалений,
И капельки дождя пройдут в душе.
Не надо делать больше огорчений,
Не надо красных, от стыда, ушей.

Давайте будем прошлым мы гордится,
Не предавать, преклонных лет, людей.
Давайте делать радостные лица
В их майский день под шелест тополей.

История не знает отклонений.
Она одна у каждого из нас.
Страшнее нет на свете...

За окном молчит туман,
Ветка трется о стекло.
Позади - один обман,
Отчего ж в груди тепло?

Сосен аромат
Среди мшистых скал
Удивленно рад,
Что я не устал.
Мой рюкзак летит
В хвойную траву,
Чтоб себя найти,
Небеса зову.

Воин побеждать устал,
Робкая флейта звучит среди скал.

Душа моя как белый лебедь
Над Галактикой сияющей летит
Туда, где никогда я не был,
Где ни кому меня уж не найти.
В холодной каменной пустыне
У костра спина немного стынет.
В далеких смутных городах...

Я презираю покаяние,
Нетвердой поступи шаги,
Преклонной старости старание
Давить на жалость из любви.

Кому нужна святая мука,
Покорность вечная как жизнь,
А напоследок только скука,
И мгла за толщею гардин.

Коробит душу миг сомненья,
Навязчивость чужих идей,
Пустым кумирам преклоненье,
И фальшь неистинных друзей.

Наступит час немой расплаты,
Безвольный голос задрожит,
И обретет свободу смятый
Души заблудшей инвалид.

Ты отзовись, моя душа,
Напой мелодию на скрипке,
Хочу обжечь твои уста,
Растаять в радужной улыбке.

Еще бы нам с тобой до звезд
Однажды ночью дотянуться,
Ты обо всем забудь, любовь,
Позволь любимых глаз коснуться.

Позволь открыть от сердца дверь,
Любви так тяжко в заточенье,
Какой-то час иль миг, поверь,
В душе наступит опустенье.

Я не хочу узнать про боль,
Давай оставим разговоры,
Смотри, луна нам шлет поклон
И путь показывает в горы.

Пройдем извилистой тропой
Вдоль...

Все ты твердишь надоедливо : « Счастья не будет!»
Но вдруг растопится лед утомительных буден,
В руки гадалка возьмет тамплиеров колоду
И на счастливые дни напророчит веселую моду.
И мы научимся жить, наконец – то, как птицы,
Вдруг подобреют прохожих унылые лица,
Скульптор в восторге замрет пред застывшею глиной,
И оживет в барельефе улыбка любимой.
Долго корпеть старику над лозой винограда,
Ствол затвердевший, дающий плоды, как награда,
И в каждом возрасте есть ожидание чуда:
Путник...

Мартышка к старости слаба глазами стала.
И вообще, от этой жизни подустала.
Любовью даже заниматься перестала –
Не сладко жить в преклонные года.
Не ожидает от судьбы сюрприза,
Стала разборчива, печальна и капризна;
И равнодушна к судьбам мира и отчизны.
Ей стало ясно, что все это – ерунда.

Затем, что каждый умирает в одиночку,
Теряя бренную земную оболочку;
Линия жизни непременно станет точкой,
А после точки нам дано одно:
Хотя вожди сулят народам много ласки,
И пастве пастыри...

Ну вот и холода,
И белых мух мерцание,
И в темноту ныряние,
И скользкая вода.

Чуть-чуть уняв озноб
Казённой чашкой кофе,
С многоречивым профи
Беседую, как сноб.

А в лабиринте лиц
Меня рутина алчет.
И я, как старый мальчик,
Уж преклоняюсь ниц.

Но звон колоколов
Предел возводит муке.
Я умываю руки
В следах дневных оков.

Стремятся мысли в высь, часы пробили полночь,
Шумят жильцы на верхнем этаже и запах жареной картошки,
Мешает с явью грусть и темноту, опять дождлива ночь.
А рядом умывается, проснувшись от чего-то кошка,
Потом идёт, садится тихо у окошка,
И песенку про дружбу, мурлычет мне свою.
А за окном осенние ветра печально стонут,
А может быть они нам всем, о вечности поют.
Меня давно уже в миру, никто не помнит,
На встречи и свиданья, больше не зовут.
Такой огромный мир и этот одинокий омут,
В...