Предсмертный

Февраль расправил седые крылья, размеренно
падая с нежно-спящей лилии неба
снежной росой. Снег, лёгкий крылатый снег,
растворяется в воздухе, словно сахар в чае.
Ослепительно белый вдох отравил молчанием сердце;
слово, нищие слово, бедное
слово забьётся в сырую душу усталым ветром –
на повестке дня нотки бескровной печали
в недосказанном и недопетом,

пока февраль покрывает хлопком ресницы,
сдувая пенки с безучастно-молочного солнца.
Снежный ком отрешённости, голос, как
треснувший...

Огни заката в сумрак беспокойный просеяны, и на поклон ночной
спешат шаги, отмеренные боем волн ледяных под северной звездой;
спешат ветра, кидают камни в пропасть, сдирают кожу с мёртвенной земли,
и жалит страх, смоля бездушный воздух, играя волчьим окликом вдали.

Огонь погаснет, скроет мрак рассудок, как смерть взревёт нордическая тьма,
фитиль зрачка затмением накроет, и бледным оловом зальёт глаза луна;
спешат снега, метелью лихорадит, от вьюги плоть багряна, словно стяг,
хрипит...

Враг мой, любезный враг, здоров ли ты, испы-
тывал ли боль или причинял, сам, знаешь кому
и где брал ты её, откуда и зачем прикрывал,
чудо, а на самом деле рождал его (юдо), крас-
ен, как ты хорош и никого, никогда больше не
трожь, (конечно имел в виду, себя, а в душе
жаждал), не читай молитв, надо мною, умер,
но ещё не убит, ждущий очереди, сам про се-
бя пел никита, посмертно-предсмертную песнь,
(наверно посмотрел фильм про есенина, серёгу,
возомнил немного), жизнь потеряна...

Муж: (гордо) Я доволен собой и женой.
В общем, в жизни у нас всё отлично
Лисий хвост не тяну за спиной
И рога не растут от двуличья.

Подстрекатель: Заявление ваше принять.
Мы не можем, на всё есть порядки
Как бы ни было, нужно узнать
Совместимость и прочие дрязги.

Вашим случаем, лично займусь
Протестировав степень сомнений
План составив, порядка добьюсь
На примере телесных сношений.

Муж: Что вы мямлите, это любовь!
Не к чему ваши глупые толки
На предательство не соглашусь...

КРЕСТОВОСКРЕСЕН

Велик тот день, когда впервые
В Его молитву вы вошли,
Земля и небеса живые,
Созданья смертные земли...

Велик тот день, когда Он чашу
Сию приял – когда, с вершин
Спустясь, вошел в семью Он нашу
И как Учитель, и как сын...

Велик тот день, когда на гору
Он Елеонскую взошел –
И сразу перевесил Тору
Его живительный глагол...

Велик тот день, когда, Царь Славы,
Отца прославил своего,
И отступился сам лукавый,
Повержен кротостью Его...

Велик тот день, когда...

Кружат стрижи, уходит вдаль проспект,
над сеткой проводов тоскуют крыши,
чуть слышно шепчет на ухо рассвет,
и тени разбегаются, как мыши.

Простудой лёгкой утро окрестив,
прохлада треплет облако за локон,
безжизненный, как сон, жилой массив
впивается в рассвет глазами окон.

Всё – дважды два; всё – на один покрой;
как и должно быть: солнце, небо, тучи.
Лишь сердца шум, и пыль души, порой,
упорно не желают благозвучья.

Кружат стрижи, уходит вдаль шоссе,
аэропорт пустует по...

На воздушном шаре путешествуя по свету,
камеру для съемки прихватите.
Мой совет Вам.

Запечатлите всю земную красу.
Разместить её можно будет
в "Интернет тра-та-та точка ру".

Если к видео добавите автора слов,
полУчите докфильм
на пару часов.

Предупреждаю! В центр Вашего вниманья
обязательно попадут и анти-экологичные
и не очень полезные для человека, его же деянья.

Эти факты отправляйте в ю туб, оон, Юнеско, Пасе!
В тот же самый Европейский союз, Юпиэф.
Экопреступления...

Стану лысым, ленивым, пузатым
( То есть, всякую форму утрачу! )...
и, от жизни, оставшись помятым,
встречу старость, как клячу-в придачу ( ! ),
чтоб, отдавшись её настроениям,
доживать, лет исход, упоенно...,
средь желаний, столь склонных к забвениям,
да средь мнений, что тлеют степенно...,
где, себя, обращая к грядущим,
как картину далёкой Эпохи,
предъявлю, молодым и цветущим,
разумения-чертополохи...,
о каких-то идеях огромных,
через вечное оных попрание,
замороченным дедом...

- Поедем к Васильеву Косте!
Не хочешь? Поеду один.
- Да он же лежит на погосте,
А там ни вина, ни картин.

И всё же Васильево живо,
Где нынче художник, спроси…
Гудит кровеносная жила
Языческой древней Руси.

Спускаясь по шатким ступням
В сырой и холодный подвал,
Поклонимся лицам и теням,
Которые он рисовал.

Дойдём до былин и до сказок,
На светлое выйдем крыльцо,
А мать ничего не расскажет
И горько закроет лицо.

Весёлый рассказчик, безбожник,
Не видимый глазу Атлант...

Не прибить к голове короны,
И нет вечного средь людей.
И горят в огне войн иконы,
Обогрев, камень стен церквей.

И зайдётся в предсмертном крике,
Свою пулю поймав солдат.
И с горящих икон шлют лики,
Или в Рай его, или в Ад.

А вожди в золотых палатах,
Им не слышен в них крик солдат.
И детей плачь в горящих хатах,
Там, где Боги с икон горят.

Там, где Бог Войны самый главный,
Где он правит людей умом.
Где за власть ведут войны кланы,
И где людям — не крепость дом.

Не прибить...