Предновогодний облом

Сам себя разозлил,
Сам себя напугал,
Густо грязью облил,
Сам себя оболгал.

Себя хлеба лишил,
И лишил кислорода,
Черный бантик пришил,
И шагнул в непогоду.

Сам себя хоронил,
Сам себя воскрешал,
По себе слезы лил,
Сам себе не мешал.

На себе поженил,
От себя же спасаясь,
Сам себя полюбил,
Свои кости ломая.

От себя убежал,
Посещая себя же,
Сам себя приближал,
Стал себе птицей важной.

И себя подчинив,
Угождал своей власти,
Себе пальцем грозил,
Насылая напасти.

Сам...

Он страдает,
Потому что видит в человеческом
Только человеческое.
Но ведь должно быть что-то еще?
То, что колышется ветерком
На кончике алого лепестка,
То, что лучом скоротечным
Восхода опаляет скол горизонта,
И на уста
Опадает медом и золотом
Поцелуя любимой.
В его горле ком,
Пульс в его висках
Неровен и остер,
Как стальное жало разлуки.
Он страдает,
Потому что видит в людях
Только людское.
Но ведь должно быть что-то еще?
Немое
И в тоже время во всеуслышание...

Зацвела рябина под моим окном,
Доступ в Нэт закрыла милая, - облом!
Смотрим сериалы с нею каждый день,
Жизнь кошмаром стала, крыша набекрень.

Что мне делать дальше, не пойму никак,
Можно всё исправить, но не знаю как.
Отцвела рябина под моим окном,
Интернет закрыла милая, - дурдом!

На Тау Кита
Жизнь — лепота!
Там тау-китяне и тау-китайки
Моют друг дружку, обливши из шайки,
Парятся, жарятся радостно в баньке;
Разгоряченная их нагота!

На Тау Кита
Одна доброта!
Там тау-китята и тау-котята
Невинных не мучат и не орут матом,
Делятся кофием, пряником мятным;
Никто не казанская сирота!

На Тау Кита
Смотаться — мечта!
Сесть бы верхом на крылату ракету
И мигом умчаться в созвездие это,
Где прыскает смехом чудесное лето;
А ну заводи! От винта, от винта!

Чудовище лаяй, стозевно и обло…
В этническом танце – Дракон Золотой!
Мангуст, обернувшийся к полночи коброй
Искусно кусает вкусивших покой.

Облезло, поблёкло, со свёрнутой шеей
Ползёт, а над ним пламенеет закат.
И тот, кто готов пресмыкаться пред Змеем
В сутану закутан – шатун-ренегат.

Курирует кур в инкубаторе славы
Идейный властитель – бесполый типаж,
Растут на дрожжах неофитов анклавы
Толстовцем толстеет король Эпатаж.

Если бросить в лужу камень,
Если плюхать в ней руками,
Если топнуть хоть какой
В глубину одной ногой…

Или может быть, шумя,
В луже топнуть четырьмя?
Или может в водоём
Лучше шлёпнуться вдвоём…

Как бы так туда свалиться,
Чтобы сильно не облиться,
Но случайный проходящий,
Тот, что в лужу не упал,
Как под дождик настоящий
Обязательно попал.
16.04.09

С интеллектом очень огромным
В школу утром едва собрались.
Там покушали очень скромно
И к компьютерам понеслись.

Но облом…Кабинет на замке,
Улыбнулась нам эта работа.
И стоим мы в глубокой тоске,
В огород нам идти не охота.

Но пришлось: там мы делали всё, что заставят,
Рамки с плёнкой носили в подвал,
А потом мы копали, копали, копали
И Санёчек Саньку по башке надавал.

Не желаем работы муторной,
Нам лопаты нельзя доверять.
Завтра сядем мы за компьютеры,
Будем мышкою...

Счастье в клетке, что за нонсенс.
Мы его не будем обижать.
Мы его прижмём к себе покрепче, отпускать не будем никуда…

Вот мы о счастье говорим.
Оно ведь не бывает полным.
И вроде счастливы и в тоже время всем чего то не хватает…

Жизнь всего лишь миг.
Миг счастья, миг удачи.
Удача в том что все мы родились,
а счастье мы добудем сами…

Живущим трудно угодить.
Желаний миллион.
Но лишь черту мы подведём, желаний сразу ноль.

Вступила ночь в свои права.
Ночная птица песнь...

Меркнет яркий день,
Во власть вступает тьма.
Черных крыльев ангела- тень.
Там прячется моя душа.

На камнях, среди сухой травы
Мертвый ангел лежит,
Проклятый богом света и тьмы.
Кровью и ядом облит...

Сломаны крылья,
Вынуто из души сердце.
Тело давно остыло,
Пришла к нему Смерть.

На каменных плитах
Лежит кровавый нож.
Ангел пеплом укрыт,
В тишине исчез его последний стон...

Дьявол склонился
Над мертвою душой.
Своему отцу он молился,
Заслонил он ангела собой.

Замерла...

О, сколько тайн, историй чудных
Вместил Малевича квадрат.
Какие в нём вершатся судьбы!
Каких портретов сочных ряд!

Вот, словно черт из табакерки
Барак Абама на плацу
Темнит и тень его обмана
Скользит по черному лицу.

Вот негры ночью грузят уголь,
А здесь шахтёр, чумаз, как смоль,
Уставший ищет пятый угол,
Жена твердит ему: «Глаголь!»

«Как там внизу? Не представляю!
Жар преисподней, миражи?
Пусть в красках тёмных, умоляю,
Рассказом, Вась, заворожи!»

Неделю бедного терзала...