Предел

Высокий блондин в чёрном ботинке, носил он
"наpиман", на косынке, на панаме, шляпа, про-
житая им жизнь, (ляпа/лапа), он и не мечтает
часами, не смотрит и не глядит, в окно, обезг-
лавлен, и думаю, давно смердит, на палящем
солнце, (как наса, наблюдал за ним, послед
ние (свои), 25 лет, «а как всё хорошо начина-
лось», (в ответ), декаданса жало/жалость,(его
привет), (распада), разложение мысли, за/пе-
ред телом, (ада), (нереально, за его предел-
ом, (драпа драп), (глянца глянец...

Качался труп... в аллее парка...,
в финале жизни..., на сукУ...,
от сук-людей ( По рангу - марка! ),
сбежав..., и вот, вершит «ку-ку»...,
пугая, от порывов ветра...,
прохожих ( Пусть, издалека! )...
Пусть, от земли, он, на полметра...
Но взор далёк..., за облака ( ! ),
как будто бы зовя с собою...-
от жизненных перепетий,
где, чередою гробовою,
судьба людская..., словно Вий ( ! )
в страдания..., от души, ввергает...-
Родившись на Земле...- терпи!
А жизнь, в итоге, доконает...

- Небесная сотня давно на небе, какую, по счё-
ту, имеете право назвать, сто тысячную? твою
мать,
- Правый, Боря Немцов, русский (православ-
ный), еврей? чист?
- От ног до самых бровей? или чуть-чуть зама-
ран?
- Какое это теперь имеет значение, отоварен,
упакован в чёрный пакет, жизнь пройдена,
была и вот уже её нет, как и все побывавшие
у власти, грязен весь или отчасти, Россия, ....
- Это от них, наши/ваши напасти?
- Имел счета, шифры и коды, погибли вместе
с ним, рухнули...

Олимпийские боги вечны,
и под пристальным оком их
страсти наши мелки, скоротечны.
По дороге вверх остаешься один.
Дионис – Афродита – уничтожен предел, стерта граница.
В трении тверди и пустоты вдохновение родится.
Уступить…обойти…кодекс чести в любви попрать –
навсегда развести мосты, космос вечно живой предать.
И других…за Тебя принять, чтобы месть Афродиты познать,
чтобы трижды сказать: «Узнаю тебя, Афродита!»
И из склепа эмоций вчерашних, уязвимости эго,
ила мирской тщеты,
из...

Нетленна Красота Твоя, глубинная, безумная,
Неодолимая, непостижимая умом, как огненная Бездна.
И тысячи ситар, бамбуковых свирелей и воспаленных скрипок
Не в состоянии передать Звук Твой,
Что огненною струей из Сердца белых недр сочится.
И каждый миг слияния тонкого с Тобой меня рождает заново
И погружает в невидимый и черный Космос, в котором нет Любви границы,
Где нежно столь тепло и близко, трепетно участие божественное человеческому.
Всё только потому, что внутренне, душой Тебя я...

Для насыщенья есть предел,
не стОит наедаться впрок.
Он с восхищением глядел
на тех, кто вОвремя свой рот закроет на замОк.

ДТН

Черная ваза стиха с белыми вольными цветками строк …
Над священной пристанью простертых -
Букет из тысячи дней и ночей познавшего Любовь.
Букет дышит, … отпуская свое дыхание к Тебе.
ТЫ - это там где начинается живое!
Сквозь острые края сюра жизни
Моя любовь к Тебе меняет форму крови ,
Заставляя биться неназванное…
Так шелк идет скользить, выпускать нежность и разить жаром языка…
Так кружевные маски первого снега заглядывающего в сонный мир,
Качают Тебя на моих руках и поют Тебе...

В безумии любви священной творится правда, истина жизни длится.
Да, я хочу с Тобой уединиться,
чтоб плоскость мира одномерного преодолеть и выйти за предел,
и Диониса повторив судьбу, вторично, уже в Тебе родиться,
за гранью прошлого и будущего, в сейчас.
В слияниях огненных космическая тишина сгустится,
молчание обжигает и говорит душа, внимая духу.
И свет Звезды струится мыслепотоком и пишет письмена,
во времени что не истлеют, проявляя вечность смысла.
И во Вселенной спора нет, но...

Ты для меня само течение Жизни.
Река, которая проходит сквозь меня извечно,
в которую не входят дважды…
Но если вдруг когда-то вышли по недоразумению,
или расчету провидения,
То лишь ее живую воду ищут вновь.
Твои глаза не лгут,
в них – одинокий космос на земле,
в них – свет далеких добрых звезд,
в них – притяжение таинственной любви,
струящейся потоком сокровенным.
Как странно всё, мы не узнать друг друга не могли,
ты – отражение моей Души,
я – Духа твоего.
Мы две судьбы из Рока...

И музыка бушует кровью между строк,
И солнечная суть, не сдавшаяся земле,
И королевская не сломленная стать,
И дождь и дождь стихийничает на сухом дворе.
Меня Ты слышишь и зовешь,
и пламя рвется из-под земли,
и вырываемся мы за предел, как из тоски,
как из тисков иллюзии трехмерной,
из мира ветхого и старой плоти.
На новом галактическом мы развороте,
И Ты стоишь столпом и кипарисом томным,
Избранным и одиноким звездным королем,
И посылаешь луч мне между строк,
Между планет, сквозь...