Праздный пилигрим

В краях – где только снег и только сны,
где горизонта свет - до белизны,
торосов заточённые зубцы,
живёт Любовь, а с нею – мертвецы.

Горит на ней парчовый сарафан,
в кокошнике блистает брильянт,
а ледяной дворец - и строг, и прям,
на костяных воротах – алый бант.

А мертвецы – красавцы, каждый – франт,
следят, чтоб не тускнел тот брильянт,
чтобы Любовь сидела молода,
а больше всех любила холода.

Заказан путь в те белые края,
усеянный костями смельчаков,
которые дерзнули видно...

В старинном замке под замком
Забылась дева долгим сном.
И вот уже из века в век
Не поднимает тяжких век.

Гудит сто лицея столица,
Деды уж перестали бриться.
Наследника все нет и нет,
И чахнет царь в расцвете лет.

Но жил тогда-то в граде Слава.
Ему до лампочки бы слава:
Поесть и выпить с калачом,
А был силен, широк плечом!

Но затрубили в горн наряды,
И горны в дым, приняв наряды,
Куют мечи и шьют наряды -
Во славу Славу снарядить.

Царицу в замке исцелить,
Глаза на свет ее...

Сергий Радонежский спаситель
Земли русской! Явление икон
Подвижника, заступник он, целитель
Заблудших наших душ, закон

Познает он небес, жизнь
Подвиг и отречение от благ земных!
А при «советах» осквернение святынь,
Церквей и казнь священников, на куполах

Крестов нет, отнят язык колоколов,
Кто породил Иуд, безбожников?! Волчицы!
Не будет оправданья иродам за поругание Руси,
Нет оправданья изуверам, как много «псов»

Губящих и алкающих невиновных кровь
Породила смута красная...

Советская власть...
В станицу сегодня вернулась.
Красное знамя
Как красное пламя
В небеса поднимая... их озаряя!
Народу станице напоминая
На дельтаплане с флагом летая...
Советская власть еще не погибла
Её демократия ненадолго с ног сшибла...
Она соберётся с силами вновь
И новых буржуев вновь уберёт...
А то Красному знамени... нет места нигде
Триколор его место занял в стране...
Знамёна Победы ушли на задворки
Их можно увидеть лишь на разборки...
И нужно было смелость в станице...

Оккупация жестокая и беспощадная.
Тем опасная, что нынче скрытный враг.
И личина у врага двуличная ,коварная
Вот и не поймем мы, почему живем не так...

Враг, забравший всё, что смог забрать.
Обирающий и к возмущению народа глух
Рано празднуешь ты, знай - воспрянет рать,
И во все века непобедимый Русский Дух!

И тогда, сплоченными рядами крепкими,
Встанем мы, и против правды ложь не устоит.
Ну, а коли будем мы с врагом жестокими -
С нами Бог, он знает, он простит...

С каким приплыли ветром и откуда вы,
Лохматые, седые облака,
Затейливы, загадочны, причудливы
И в небе неспроста, наверняка.
А мне бы птицей в небо, только б видели,
А мне бы скинуть груз земных оков,
На крыльях долететь бы до обители,
Где, верю, есть Хранитель облаков.

Делами занят Он отнюдь не праздными,
Бесстрастен и к хуле, и к похвале,
Отображает облаками разными
Черты людей, живущих на земле.
А мне бы суть понять, слова - бессмысленны,
А мне бы догадаться, Он - таков...

Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспоривать налоги
Или мешать царям друг с другом воевать;
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов, иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Все это, видите ль, слова, слова, слова 1
Иные, лучшие, мне дороги права;
Иная, лучшая, потребна мне свобода:
Зависеть от царя, зависеть от народа —
Не все ли нам равно? Бог с ними...

От смерти вряд ли Йорик претерпел,
Певцов ночных Гекаты отраженья,
Призраки за восьмой стольницей, пел
Художник всякий глорию ей, жженья

Порой и адской серности, увы,
В тенетах славы значить не умея,
Что праздновать в себе мокрицу, вы,
Времен иных скитальцы, Птолемея

Сумевшие, быть может, оценить
Учёный подвиг, маску ретрограда
Унёс в могилу он, а хоронить
Идеи любит Клио, маскерада

Тогда ей и не нужно (сей чудак
Достиг великой мудрости и тайны
Покров чуть совредил, когда...

Вместо пламени – искры на сладкое – слишком сладкое
быстро перегорает – самоубийственная проза мгновения
счастья; терпите, и вам воздастся, обязательно, в непременном порядке,
ещё большим объёмом пищи для долготерпения.
Я не верю в конец света, но я его жду, так, про запас, загодя,
где люди становятся похожими на свою подпись,
где трафаретная проза взгляда хромает оптоволоконной поступью
в высокомерие – как симптоматику потери веры в себя,
и лишь мёртвые знают ответы на все вопросы...

Он умирал на стонущей земле
Под взрывы бомб и свист снарядов.
И не понять- то явь или во сне
Грохочет марш смертельной канонады.

Последний вздох- и вмиг душа
Взлетела над бурлящим адом.
Сверкнула орденом луна-
Его последняя награда.

Стал холм гранитным постаментом,
Трава сгоревшая букетом роз.
Вся жизнь была одним моментом
Расстреляна огнем военных гроз.

Поют торжественные гимны,
Склонившись, стройные берёзы.
Да льют дождём на холм могильный
Любви невыплаканной слёзы.

Мы...