Праведным

Хозяевов, за приём отблагодарил
И в дорогу поспешил...
Долго-ль, коротко я шел,
Но в Краснодар быстренько пришел...
И скажу я вам друзья, лучше город намного стал,
Я его сразу и не признал...
Особняки выросли такие,
Как будто начались времена благие...
Заборы выше трёх метровой высоты
Ворота старинной кованой красы...
О таких в сказках лишь читал,
А наяву нигде их не встречал...
Решил зайти воды испить,
Да с дороги перекусить...
На кнопку звонка я там нажал,
К калитке лев...

Пространство-даниил, а время, поправив крас-
ный волос, ну что возьмешь, девчонка, молода
а то, что возраст потерял беда, по ветру нос,
не путай, попавши в сети, разрезай, и колыбель
пространства не качай, устойчива субстанция
красива, где грех, где праведность, игриво
перепутал ты, серьёзности в том мало и прости
смешить не надо, весело и так, чудесен день
попавшему впросак

Зову тебя, мой дивный Гений.
Дышу усладой прежних лет.
Сквозь прах усопших поколений
Шлю сердца пламенный привет.

Ты Музе страстной был подвластен
Влеченьем истинным души
К поэзии живой и страстной,
Без пустословия и лжи.

Предметом чудного творенья
Восстань из пепла, дивный слог.
Наказом юным поколеньям
Неси свой праведный урок.

Не дай же вновь без сожаленья
Хитам заморского двора
Предать безжалостно забвенью
Величье русского пера.

Не смешно, и где-то даже глупо
у слепцов идти на поводу,
повторяя шаг за шагом тупо:
я другой... имейте все в виду.

Разве не показывает кризис -
в жизни и от минуса есть плюс,
что пройдя уверенно все риски,
заключает выгодный союз.

И пока на свете есть стремленье
в лабиринтах праведной души -
живо в нас счастливое мгновенье
в сотый раз идти на виражи.

Я знаю, что такое «быть»,
какая сила в этом слове,
способном сразу растворить
сомненья в нашей светлой доле.
Секреты таинств Мирозданья
творятся им, – столь велико
значенье чудного свиданья
души и мига, без оков
бредовых снов, творящих майю,
рождающих пучину лжи,
слепящей разум наш без края, –
как людям знания нужны!
Чтобы забыть о путах кармы,
вершащей праведный отбор
среди пороков целых армий,
царящих в каждом, нам в укор.
Не просто это – быть в мгновеньи,
летящем в вихре...

Да рухнет груз веков
На черепушку плотника,
Который обтесал
Корявый этот крест.
Ни среза за спиной,
Ни ямки подлокотника,
Видать, всему виной,
Чумной небесный трест.
В мертвецкие пески
По облачному роспаду,
Уносит херувим
Хрустальный стон в горсти:
"Иудушка, прости, ты верой служишь господу!
За диавольский искус, Иудушка, прости!"
Прохрупали грома преломленными сучьями,
Уже распята мысль, и лопается сердь.
И праведный палач познал глазами сучьими,
Смещение времен,
Где имя...

Познания греховны, плодожорка, что яблоко
сожрала, не поспело (не успели), остались только мысли
о плоде, о праведности стоит ли гутарить, те-
бе иль мне? что, каждый грешен? плода ведь
не сорвал, гусеница, что съела и в бабочку,
от счастья превратилась, а в куколку, зачем
она рядилась? так знания должны созреть, и
«мотыльком», подняться и взлететь, а нам то
что? себя не оправдали, познать могли, но плод
мы проморгали…
Мораль сей басни такова, что вложено в тебя,
исполни, познанье...

Нигде и никогда, паря и руки разбросав, ловя
стрижей и бабочек, на взлёте и тех, что при-
землялись, при полёте над грешно-праведной
землёй, сужались, расширялись подо/надо мной,
спирали, замкнутые циклы, то временные
парадигмы, у каждого своя затрата и продол-
жительность, богаты все и все бедны, ведь
ограничены и мы, длиннее, где короче, где
быстрей, где медленнее, где ярче, где поблекли,
а где крикливее, поверьте или не верьте, где-то
тише, а разность небольшая, где по крыше, а где...

Выхожу из себя... Это вовсе не больно...
В отраженье зеркал провожаю, как в дверь,
всё, что стыло внутри.. Словно выстрел контрольный,
облегчения крик от вчерашних потерь..

Выхожу из себя... Отпускаю на волю
боль и слабость, смиренье и праведный гнев...
Я во времени им раствориться позволю,
разрешая себе
жить
не окаменев.

Всю жизнь брести к себе, оледеневшей, мертвецкой походкой,
к своему глухому степному приливу, раскалённому мраком луны,
к своей полудикой присяге праведности, изливающейся
вакуумом света на подножие каменистых холмов;
одинокой песней выжженных трав всю жизнь искать свою тень.
Смотри, как солнце украсит палитру блюза, сыгранного в проёме окна,
на растаявших занавесках; мягкий полдничный ветер
ляжет в ладони пыльцой поцелуя; время подарит вечер –
вечер напишет чернилами сонных глаз...