Позволяй

Я разлюбил тебя... Банальная развязка.
Банальная, как жизнь, банальная, как смерть.
Я оборву струну жестокого романса,
гитару пополам — к чему ломать комедь!

Лишь не понять щенку — лохматому уродцу,
чего ты так мудришь, чего я так мудрю.
Его впущу к себе — он в дверь твою скребётся,
а впустишь ты его — скребётся в дверь мою.

Пожалуй, можно так с ума сойти, метаясь...
Сентиментальный пёс, ты попросту юнец.
Но не позволю я себе сентиментальность.
Как пытку продолжать...

Я знаю,как здорово жить
На небо смотреть молодое
И ветер волнующий пить
В пути за своею звездою.

Сквозь пошлость идти напролом,
С собою самим не лукавить
И знать, что не будет потом
Позволено что-то исправить.

Как здорово верить в себя,
В любовь свою верить-как чудно!
И лёгких путей не искать
Как здорово, просто и трудно...

Двадцать дней уж осталось до вехи
Новогодней границы судьбы,
Для кого - смыслом праздной потехи,
Для иного - Надеждой Любви!

На Руси Новый год – не извечен!
В мифологии – корень – игра
Расы белой Бореи отмечена,
До контакта двух рас, звук Ура,
Как эпюра цикличности РА
Был впервые осознанно встречен,
В горизонте Востока, с ноля
Цикл привязан созвучьем - Заря!
Проторусским восторгом засвеченный!

Учреждался не раз и не два,
И Весною, и осенью – Млечным,
От Жрецов назначался...

Минуты счастья помнишь первой встречи?
Вечер, моря шум, сиреневую гладь?
Как тёплый ветер нежно гладил плечи?
Как позволила себя поцеловать?

Смеясь в глазах закат сверкал багрянцем
Нам шептали волны сказку про любовь.
Вдали играющие скалы глянцем.
Вдруг, волнуясь страстно забурлила кровь!

Искали руки в темноте друг друга,
Красок призрачных спускающей покров.
Тишь звёздная окутала округу
Слух движения ловил губ лепестков.

Слились в одном неистовом порыве,
Тайный занавес сдвигая...

У меня есть четыре стены, вариации
мыслей из мятой желтой газетной бумаги,
модель поведения к каждому шороху, куча абстракций
и абстиненций. И все это есть, и все это надо

учесть, когда утро раздует угли и потащит
тело в обойму общего хода времени,
где часов гильотина, не зная пощады, накапает в вену
кислый раствор из подачек скромного счастья.

За мной оседает дымка души, грозящая смертью
и адским борщом на закуску, за мной разливается море
ошибок и проб, январской тоски и слабости...

Тешил - ужас.Грела - вьюга.
Вёл вдоль смерти - мрак.
Отняты мы друг у друга...
Разве можно так?
Если хочешь - расколдую,
Доброй быть позволь:
Выбирай себе любую,
Но не эту боль.

В старом городе губернском,
У подножия горы,
Жили в доме деревенском
Две красавицы-сестры.

Станом стройны, ликом нежны,
Нравом кротки и чисты,
И добры, и безмятежны -
Воплощенье красоты.

Звали старшую Наташей,
Ей от роду двадцать лет.
И Наташи нашей краше
В целом свете просто нет.

И вторую вам девицу
Уж представить я готов:
Звать Еленой молодицу
Восемнадцати годов.

Чем девицы эти жили.
Я включаю в свой рассказ:
Зарабатывая, шили
Сестры платья на заказ.

Как-то...

Ты была мечтой немыслимой моей,
Мечтой моею и осталась,
Но по прошествии минувших дней
Во мне ты будто засветилась.
Образ твой всплывал перед глазами
Всё чаще, ближе и ясней
Ты будто моё личное цунами
Ломаешь силуэты чёрствые теней.
Ты так прекрасна и тепла,
Твой дух - души моей рождение,
Пусть телом от меня ты далека,
Ты моего ума цепное наваждение.
Тебя я видела везде,
Я за тобой астрально наблюдала,
Держа пылкость помысла в узде,
Но закрыв глаза - в твой образ улетала.
Я так...

Опять стремится в мире кто-то,
Своё другому навязать.
Свой взгляд на вещи и свой опыт,
Взяв право истиной считать.

И не совет — нравоучение,
Чуть свысока мне подарил.
Я уважаю людей мнение,
Но поступлю — как я решил!

Спасибо друг, мне незнакомый,
Уж лучше б я тебя не знал.
Не чувство видя — только форму,
Мой стих не сердцем прочитал.

Ты извини — не будем спорить,
Живи собой и мне позволь.
Дай Бог тебе не видеть горя,
И никогда не встретить боль.

У сердца каждого свой...

Припомнив лепты праведной вдовицы,
Которую Христос возвёл в пример,
Попробуем теперь остановиться
На разнице хранимых нами вер.

Кому-то солнце чёрным оком светит,
И подвиги там веры высоки,
Где умирают брошенные дети
И нищие калеки-старики.

С последней медью в порванном кармане
Награды Божьей не напрасно ждут.
Но в мире есть такие «Христиане»,
Которым место – в огненном аду.

Свиные туши с харями бульдогов,
С ручищами матёрых мясников,
Во храмах громогласно славят Бога...