Позволить

Тысяча Девятисотому
- Здравствуйте!
- Здравствуйте, уважаемый апостол.
- Ваше имя?
- Пианист, просто Пианист.
- Пианин, Пианик, Пианостов:
Такого нет, а откуда вы взялись?
- Я жил на большом корабле всю жизнь и умер там же.
- Утопленник? Это в списке другом.
- Нет, все страшнее и проще даже.
Его взорвали со мной. БОМ!
- Так, посмотрим здесь и здесь:
Очень, очень странное имя.
- Простите, но не могли бы вы позволить мне сесть?
Долог путь до райских ворот.
- Хорошо, садитесь, вот...

Приникнув ухом с висту ветра,
Расправив плечи взглядом на восток,
Закрыть глаза, отринуть бренность,Позволить мысли пламенный бросок.

Ушедший день, прикрывшись стоном боли,
Влюбил в меня причуды свет.
Он улыбался мне, меняя наши роли,
Он говорил мне, что печали больше нет.

Я верил ему, верил и прощаюсь,
Встречая время сладости и грёз.
Навеянные мифы, расплываясь,
Несли глазам моим обоснованье слёз.

Кричит железо, стиснуто рукою.
Оно не понимает одного -
Всё то, что мы...

Я пишу о тебе на обравках листов,
Клочковатыми мыслями чувства расписываю.
Все горит в этой комнате:
В круге огня - я, ты -
За кругом. Так далеко,
Что позволить себе
Не мечтать о тебе - безрассудно...
Пиво выпить не раз и не два...
Всё взрывается - рвет на куски.
Раны рваные - без тебя не зажить,
Зализать если только,
Но больно... Сидеть в круге огненном,
Ты - за кругом. Нас разделяет
Всё, что угодно, только не мы...
Нитями тонкими связаны,
Никем не могли быть разорваны:
нам...

Пусть хочу, но я не плачу,
Не могу позволить вам
Выполнить свою задачу
Пройтись по мне, как по камням.
Пусть вы смеетесь и крадете
Мои надежды и мечты,
Только больно упадете,
Столкнувшись с местью женщины.
Пусть я и знаю, что слабее,
То, что потоплена в грязи,
Но вопреки всему сумею
Подняться гордо и уйти.
Пусть я одна в огромном мире,
Вы не друзья и не враги.
Быть как и все мне запретили,
Желали смерти, но увы!
Пусть я жива и вы живете
Кто на земле, кто под землей.
Настанет...

Вот встретились взгляды - всё стихло вокруг,
Раздвинулись стены, и смазались лица,
Не стало знакомых, друзей и подруг.
Глазами в глаза и не могут напиться,

Такой глубиной пробудившихся чувств,
Влюблённости первой, кипения крови.
Случайность касаний, взрывающих пульс,
Наивность упорная может позволить.

Жил да был Иван Иваныч,
очень добрый стариканыч.
Самоваром его звали
чаепитцем все знавали.
Лет пятидесяти он,
и здоров как чемпион.
Он всегда давал советы,
слал при случае приветы
всем знакомым, близким, дальним,
вот таким он слыл банальным.
Любил звать к себе на чай,
первых встречных невзначай.
Все в селе его любили:
с утра до ночи хвалили.
А тем временем с небес,
злился очень страшный бес:
«Это ж надо, один он
не пьет водку, самогон,
только лишь чаи гоняет,
мне губить души...

Ты пахнешь Африкой, а Африка тобой.
Мне бы еще немного задержаться
в ней и в тебе…
Или вдохнуть поглубже и с собой
в полет короткий взять,
смешать со страхом
и дождаться
соединения с землей.
Ты исчезаешь с каждым моим шагом
вперед направленным, но часто так
являешься во сне,
чтобы замедлить этот шаг
и невзначай застыть во мне.
Но каждый день я обрываю
крылья у бабочек, хоть знаю-
лишь имя стоит поменять,
чтобы позволить им порхать.

Альфонсом мне бывать не доводилось,
Скорее даже все наоборот:
Немало дам прекрасных находилось,
Желавших жить за мой, и только, счет:
Я много в этой жизни женщин видел,
Блондинки и брюнетки были в ней.
Я счастлив тем, что дам тех не обидел,
Возможно был моложе и глупей…
Тем более, сегодня мне не нужно
Пред кем-то ради денег или благ,
Просить благодеяния натужно.
Жить независимо – есть в этом шик и смак!
Уж лучше «дидом быть, но гоноровым»,
На Украине часто говорят,
А, если проще...

Поиграем сегодня в игру!
Назовём её, скажем, "беседка".
То ли правду скажу, то ль совру,
Вы должны меня вычислить, детки.
За враньё в меня камешек бросьте,
А за правду - цветка лепесток.
Позовите друзей своих в гости,
Все готовы? Маэстро! Звонок!
"Подружились лиса и цыплёнок..."
Град каменьев лжеца перебил.
Хорошо! Знает даже ребёнок -
Никогда и ни с кем не дружил
Кровожадный азарт реализма,
Но ужился на бедной земле.
Облачился в кафтан эгоизма,
И расцвёл на добре и на зле.
"А...

Легко поверить и полюбить,
Но на сердце так много шрамов.
И память свою не легко убить,
И вновь поверить, уже страшно.


Снова решиться на боль утрат,
Снова рискнуть, в теплоте забыться,
Снова позволить сказать «Я рад»,
И сердце подарить тебе как птицу.


Отдать тебе душу я не могу,
Осталось ее не так уж много,
А вдруг не смогу я, вдруг подведу?
Как встану, после, я перед Богом?


Свою жизнь сломал я, и не хочу
Твою частоту навсегда калечить,
Одно утешенье могу получить...