Пожить

Достаточно пожив на свете,
Спокойно думая о смерти,
За жизнь цепляться, как репей,
Я буду.. Нет, ещё сильней,
Вцеплюсь зубами как бульдог.
Не верите? - Да чтоб я сдох!...

Вцеплюсь, услышав даже "Пли!".
Мосты бы лишь не подвели...
(Мосты не те, что можно сжечь,
А что во рту надо беречь).

..жужжащая и жадная толпа,
забывшая родство, язык и корни...
...провинция, да где же ты? взгляни.
седлай савраску, пусть им отольется.
опять заворовались там они
в бульварные, закованые кольца...
Анатолий Рефт "Москва".

Над каширкой сегодня серо.
На каширку бетонная пыль
До конца пока не осела.
Вдоль каширки еще гробы
Не поплыли, еще не чернеют
В блоках экстренных новостей.
Помню - общих корней мы с нею.
Да вот я ей не ближе гостей.
Девяносто второго...

Тыквы и виноград, иероглифы, сверху вниз, карниз,
красные чернила, печать, ну что с тебя взять, жура-
вли, болото, цветение лотоса, выбраны квоты, на
перстне пресс, на белом, будь смелым, горы, город,
цветы и голуби, молодая красавица и господин, да,
он не один с ней, выпьют вина, посмей, что-нибудь
сказать против, театральная публика, ест бублики,
торы, в мозгах заторы, познают мир, разрывая ко-
льца цепей, а ты чей?чьих будете?групповая икона,
ты конный? или пеший? тумана...

Нет печальнее зрелища в Мире,
Черной тканью обтянутый гроб,
В переполненной тесной квартире
Правит горе и царствует скорбь.

Но страшнее и тягостней было
От того, что в сосновом гробу
Не старушка, что долго пожила,
До седин и морщинок во лбу.

Молодая и полная силы,
Не дожившая до тридцати.
Шла со смены и очень спешила-
Дочка дома одна, взаперти.

Оставалось пройти тротуаром
Сотню метров последних и вдруг,
Хруст стекла от разбившейся фары,
Страшный крик, потрясающий слух...

«Незнающие», прославляют советский рай,
А мать рассказывала, хлеб по двести
Грамм давали детям в день, а взрослым,
Кто работал по грамм пятьсот и постоянно мучил

Голод! Весною ели пучки и кислянки,
Ловили рыбу неводом, из старых
Сарафанов. В селе соседнем Полудёновке,
Женщина жила с двумя детьми, как у святых

Их были измождённые, худые лики.
День два проходит, не видно мать,
Её убила дочь, от голода, чтобы
Не умереть. А ей сказала мать,

Убей меня, я пожила, не выдержит...

Старость мудра.
Пожили - увидели.
Мир похорошел, помолодел!
Вот только мудрости по-прежнему маловато.

ТАК-ТАК

Город – Ста Золотых Ворот
в изголовье моем
качается.

Там никто никому не врет.
И не мечется. Вслед за чайками.


Смотрят дети и старики…
Смотрят воины – в небо флагами…

И глаза у людей сухи.
Лишь сердца до краев
заплаканы.


Многослойный тяжелый ад
вырастает из моря медленно…

Но спокоен — Кецалькоатль
в балахоне жреческом медном…


И сквозь хруст
достает до дна
голубая святая молния!!

И крушит Приливная Волна
скалы… дамбы… и спины молящихся…


Я на...

Когда уйду я в небеса
Надеюсь, призовут не рано
Хочу, чтобы со мной всегда
Тихонько музыка звучала
Что светлый женский голос пел
С которым мама пеленала
Каким любимая звала
Пока, замужества не знала

И будет карой для меня
Не слышать этот голос сладкий
Тысячелетнего огня
Ожёг, или от раны схватки
А то, что нечему терпеть
Не будет мёртвому помеха
Душа научена болеть
Поживши в теле человека

И всё же, если ей дадут
Взлететь с ним вместе, слушать вечность
По всей Вселенной...

Он был жалок, убог, печален.

Часто кашлял и шмыгал носом.

"Дурачок" — ему вслед шептали

Все подряд, и глядели косо.

Делал вид, что не обижался,

Был приветлив, учтив, радушен.

Притворялся, и улыбался,

Пропуская смешки сквозь уши.

"Смейтесь! — мыслил. — Смотрите сверху!

Я вас выше! Уж я-то знаю!

Ваш удел — мерить вашей меркой!

И за это я вас прощаю!"

Он бродил, незаметной мышкой,

В переулках, где меньше шума,

Спрятан в серенькое пальтишко,

Весь утоплен...

В дебрях прячется избушка.
За окошком меркнет свет.
Не скупись, и мне, кукушка,
Нагадай побольше лет!

Год за годом в крае отчем
Не стихает воронье.
Ты кукуй, кукуй – а, впрочем,
Я и так пожил свое.

Сколько кровью обливалось
Сердце бедное в ночи...
Что ты так раскуковалась?
Ладно, хватит, помолчи!..

Александр БЫВШЕВ